Монолит

Визг тормозов, удар. Грузовоз смял бок моей старенькой Тойоты и полетел вместе с нами на обочину. Я пытаюсь удержать управление, но машину сбросило с дороги. Скрежет метала, лобовое стекло вылетело сверкающим крошевом, я уже не пытаюсь держаться за руль, а закрываю лицо от осколков. Небо и земля несколько раз меняются местами, и с грохотом автомобиль врезается в бетонное ограждение скоростной трассы. Яркая вспышка и темнота. Когда я пришёл, себя машина лежала на крыше, к измятой Тойоте привалился контейнер тяжеловоза. В лицо упиралась подушка безопасности, а по щеке текло что-то тёплое. Я отстегнул ремень, в бок что-то больно упиралось. Кусок металла воткнулся в кресло, прихватил несколько сантиметров кожи. С нехорошим холодком внутри я представил себе, что было бы, воткнись он на пару сантиметров левее. Голова кружилась, а в ушах раздавалось неприятное шипение, словно внутри черепа свила гнездо змея. Резко пахло бензином. Стараясь не смотреть в эту сторону, липкими от крови пальцами я выдернул осколок. Казалось чудом, что арматура кузова машины выдержала чудовищный груз. Словно угадав мои мысли, крыша, ставшая полом, немного просела. Нужно было выбираться. Я протянул руку через мешанину проводов к Кристе и потряс её за плечо. Со стоном она открыла глаза, несколько секунд её взгляд блуждал по искореженной машине, потом с явным трудом сфокусировался на мне.
- Больно… - прошептала она, с трудом шевеля губами.
Её красивое лицо было исцарапано осколками, на лбу наливалась огромная шишка. Губы и подбородок были залиты кровью из разбитого носа, но в остальном она, кажется, была цела. Двери заклинило, я вышиб ногами остатки лобового стекла. Вылезти удалось на удивление легко. Я попробовал вытащить Кристину, но её ноги зажало.
- Кирюша, помоги, - прошептала она голосом, искаженным от боли.
Изо всех сил, обдирая ногти, я попытался разогнуть смятый металл, но тщетно - одному не справиться.
- Потерпи, милая, я сейчас приведу кого-нибудь.
В голосе Кристины был лишь страх.
- Не уходи, пожалуйста, не оставляй меня одну.
Я погладил её по щеке, отряхивая осколки стекла: "Я быстро…"
Контейнеровоз завалился на бок, прижав нашу машину к бетонному бортику трассы. Водителю трейлера помощь была уже не нужна, бетонной козырёк автобусной остановки, который прервал наше неуправляемое движение, буквально срезал кабину тяжёлой машины, вместе с туловищем незадачливого водителя. Его голова валялась тут же, в грязи, словно жутковатая игрушка, какие продают в магазинчике розыгрышей. Меня затошнило.
Мимо проносились машины, некоторые притормаживали, чтобы лучше рассмотреть случившееся. Мы слетели на обочину и почти не загораживали проезд. У всех свои дела.
Машинально я потянулся к сотовому телефону, но, увидев разбитый корпус и "потёкший" от удара экран, понял всю бесполезность этой попытки.
Компания подростков, явно отдыхавшая неподалёку, остановилась в двух десятках шагов, глядя на бесплатное зрелище. Некоторые даже достали сотовые телефоны и делали снимки искорёженной кабины. Один склонился над оторванной головой.
- На проезжей части… - донесся пьяный голос.
- Помогите мне, здесь женщину зажало! Я закричал и закашлялся, бок обожгло острой болью. Кажется, сломал ребро или два.
- Вызови скорую! - бросил я парню с телефоном, заинтересованно разглядывавшему голову водителя.
Новенький джип остановился у обочины. Молодой мужчина, одетый в джинсовую куртку, побежал в нашу сторону с аптечкой в руках. В салоне остались две девушки.
Контейнер большегруза от удара вскрылся, и в грязи повсюду валялись продолговатые красные баллоны с надписью "Кислород". Противный свист, что я слышал с момента аварии, раздается отнюдь не в моей голове - это газ выходил из баллонов. Я посмотрел на разбитый бензобак контейнеровоза. Из него всё ещё толчками вытекало топливо. С отчетливой ясностью я понял, что сейчас произойдет. Где-то вдали выли сирены - видимо, всё-таки кто-то вызвал скорую. Я закричал, срывая голос, не обращая внимания боль в боку. Людям, что сбегались к месту аварии, мужчине с аптечкой, подросткам с телефонами.
- Уходите отсюда! Бегите!!!
Что-то коротнуло в кабине большегруза и появились язычки веселого пламени. Я рванулся к машине, уже понимая, что не успею, вцепился руками в неподатливую арматуру, ломая ногти и обдирая кожу на ладонях. Вцепился в неё, пытаясь вытащить Кристину. И тут всё исчезло во вспышке ревущего яркого пламени, одежда вспыхнула, лицо взорвалось вспышкой боли, меня отшвырнуло куда-то в грязь, и последнее, что я слышал, прежде чем отключиться, был рёв пламени и нечеловеческий звериный крик Кристины…

***
Я с криком проснулся. По тесной палатке барабанил дождь. В висках стучало, сердце, казалось, хотело выпрыгнуть из груди. Руки судорожно сжимали автомат, лазерный прицел метался по палатке, выискивая цель. В зоне часто снятся кошмары, но этот сон преследует меня уже давно. Я глубоко вдохнул, старясь успокоиться. Отложил оружие, отдышался, взял бутылку с минералкой из вещмешка, сделал несколько глубоких глотков, не удержался и добавил из плоской фляжки коньяка. Стрелки армейских часов показывали 5.40. Часы - старые, механические, в золотистом корпусе. Они частенько врут минут на 10. Техника часто отказывает в зоне. Спать не хотелось совершенно. Я разогрел на таблетках сухого горючего банку с тушенкой и поел. Привычные простые механические действия. Тушенка чуть фонила. Это часто бывает с консервами. Постарался поварить её подольше. Цифры счётчика так и не уползли в зеленую безопасную зону, но снизились до относительно безопасных цифр. К тому же, есть хотелось слишком сильно.
По крыше барабанил дождь, а я сидел в палатке и думал, что делать дальше. Ещё сутки назад всё было отлично - задание от научников возле озера Янтарь. Озера, конечно, никакого давно нет, одно болото, где снорки живут. А еще стоит научный бункер. Место там относительно спокойное, вот и работают, грызут гранит науки. Настоящего опыта в зоне у них мало, поэтому покидают они зону частенько в пластиковых мешках. Поэтому и подряжают частенько нашего брата-сталкера на разные задания. Сами за километр от бункера редко когда решаются вылезти. Там иногда можно и просто так подзаработать, некоторые до сих пор изучают влияние Зоны на человека. Можно немного хрустящих поднять, за анализы. Правда, тема эта уже давно вдоль и поперёк изъезжена.
Но у нас задание поинтереснее было - вытащить образец ведьминых волос. До сих пор не ясно, что это такое: может, растение, может, животное или ещё что. Вскоре, после того как появилась зона, кое-где стали расти сгустки серых нитей. Похожи они на седые волосы. Только длинные, конечно - метра два, а когда и больше. Поначалу научники их много раз достать пытались - с вертолёта и так. Но вот незадача - растут ведьмины волосы обычно по карнизу крыш и на всяких высоких местах. Вдобавок, глубоко они. В горячих местах на крышу забраться и в студень не влезть - дело не простое. Но кто хочет, тот дойдет. Вот только волосы эти всё, что с ними в контакт входит, очень быстро в такие же волосы и превращают. Чего только не пробовали: и специальные щупы, и костюмы. Потом хотели вертолётом эту штуку подцепить - и в контейнер на тросе. Вот только трос тоже начал прорастать, первый раз успели груз скинуть. Это давно ещё было, раньше меня, лет двадцать назад. Последний раз ведьмин волос пытались достать лет пять назад, тоже вертолётом. Срезали вместе с высоковольтной линией, где он поселился и аккурат в контейнер. Вот только чего-то не учли умники, потому что вертолёт после этого всего минут пять полетал и прямо в болото и рухнул, весь волосом проросший. Пророс контейнер. С тех пор закрыли тему с ведьминым волосом, перенесли в раздел особо опасных явлений зоны и отложили в долгий ящик. Награда, конечно, висела большая, вот и идут сталкеры на свою голову, польстившись на хрустящие банкноты. А потом проходишь и смотришь, висит в волосе фигура в изъеденном костюме. А потом мы с Андреем Доктором пили водку на Кордоне, там зона совсем тихая, только собаки злющие, особенно по весне. Андрей придумал, как волос достать: говорит, нужно его прямо с тем местом, где он растёт, срезать и на воздушном шаре умникам с Янтаря отконвоировать. И чёрт меня дёрнул рассказать, что есть одно место, где волос прямо у земли растёт на башенном кране. Там раньше какой-то завод был недостроенный, так недостроенный и остался - зона накрыла. Рассказал и забыл. Чего не расскажешь под выпивку, места там гиблые, зато хабар хороший. Через три дня нашел меня Андрей и говорит: "Пошли за волосом". Уж как я ни отказывался, дал себя уговорить. Уж очень заманчиво награду от учёных получить. Взяли шар, баллоны с гелием, резак по металлу. И уже добрались до места. Волос-то никуда не делся, болтается как раз на входе: куда ему за год деться, только вырос почти до самой земли. Только развернулись, надули шар, прицепили его к крану, уже и резать начали, как вдруг смотрю - с ребятами что-то не то. Кричат что-то бессвязно, ходят как слепые. Вася Музыкант так в волос и влип, а Серега Шнур, он как раз стрелу крана резал, свалился с крана и уже не встал. У меня и самого с головой что-то не так, я как раз чуть подальше отлить отошёл. В голове каша, картинки какие-то безумные, прошёл несколько шагов и упал. Потом вроде полз куда-то, что-то кричал. Ничего не соображал, себя не помнил, бродил по болоту, только вечером вроде оклемался, весь в грязи. Ни рюкзака, ни хабара, только винтовку не выпустил. В себя пришёл и, смотрю, впереди два мёртвых сталкера. И вроде как я их застрелил, а почему, зачем - ничего не помню. Я тела обыскал - один из них оказался зеленым новичком. А когда второго перевернул - так и обомлел. Это же Семён! Он мне когда-то жизнь спас, и вообще настоящий товарищ был. Ещё в Чугуевке познакомились. Есть такая деревенька у самого края зоны, сколько раз вместе за хабаром ходили, а я его зачем-то взял и очередью срезал. Зачем я их убил, так до сих пор не понимаю. Я рюкзаки у мертвецов забрал, они им всё равно незачем. Ушёл через туннель километров на десять в Дикие земли, там забился в какой-то угол. У салаги в рюкзаке нашлась палатка, я её кое-как поставил, напился вдрызг и уснул.

***
Я натужно потёр виски, потом хлебнул ещё из фляжки. Голова тупо болела в затылке. В углу палатки валялась пара бутылок из-под водки. Одна приличная, Столичная, другая - мерзкий самогон. Мне вчера всё равно было, что глотать, лишь бы забыться, я бы и фляжку с коньяком в первую очередь вылакал, просто забыл про неё. Плохо мне вчера было. Конечно, в зоне убийство - обычное дело, тем более в таком горячем месте, никто меня искать не станет. Ну, пострелял кто-то пару сталкеров за хабар. Обычное дело. Вот только я ведь не такой. Никогда своих за барахло не стрелял, тем более друзей. Не зря же есть в зоне поговорка "Друзья - дороже хабара". Получается, я ничем не лучше обычных бандитов, что сами в зону не ходят, а по границам у сталкеров хабар отбирают.
Нужно было двигаться, что-то делать дальше. Я обыскал содержимое рюкзака Семёна. В потайном кармане, под двойным дном, замотанная в тряпки, нашлась пара артефактов. "Мамины бусы" и завернутый в фольгу "Огненный шар". "Бусы" - это связка бусин. Только никакая это не связка. Просто они рядом висят, словно на невидимой нитке. Бусы я сразу натянул на себя, говорят, у кого они есть, в тех попасть трудно. Может, и вранье, а всё спокойнее. А шар от радиации помогает, положил пару таких в карман - и можно хоть по Свалке бегать. Счётчик зашкаливает, а тебе всё нипочем. Только долго в них всё равно не побегаешь - жарко, словно в сауну забрался. Почему, кто его знает - зона. Шар я из фольги разворачивать не стал, металл его экранирует, что бы он там не излучал. Мне сейчас сауну устраивать ни к чему. Я потянулся к рюкзаку и достал рацию. Она у Семена была солидная, с множеством кнопок и индикаторов, даже с выходом на спутник - не то, что моя китайская поделка, оставшаяся где-то на дне болота Янтарь. Недолго думая, я надавил на кнопку "эфир". И сразу же раздался чей-то возбужденный голос:
- …идут с Янтаря! Больше десятка! Они все просто обезумели, несут какую-то чушь, стреляют без разбора. Сталкеры и военные… это выжигатель! У всех, кто пошел на болота, мозги спеклись, они стали такими! Мы попробуем отойти через систему туннелей. Если увидите зомби - стреляйте, даже если это ваши знакомые или друзья, они уже не люди…
Сигнал оборвался. Я судорожно сглотнул. Неужели я тоже какое-то время был таким? Бессмысленно бродящей оболочкой? Чудо, что я не остался там навсегда, даже не верится.
- Тень 3-14 вызывает Долг.
Вдруг среди помех и разговоров я услышал свой позывной. Голос был монотонный, усталый, явно меня вызывали уже давно, не особенно надеясь на ответ. Зато сигнал был чистый, передавали откуда-то неподалёку. Даже странно, что я услышал вызов только сейчас. Впрочем, я даже точно знал, откуда.
Я узнал голос.
- Тень 3-14 на связи, привет, Михалыч.
В Зоне Михалыча обычно звали Бармен. Было у него, конечно, и нормальное имя, но я его не помнил. Плохая у меня память на имена, а клички запоминаю влёт.
- Приходи на базу, есть дело. Хорошее.
Михалыч не был сталкером в обычном смысле этого слова, во всяком случае, теперь. Говорят, он пришёл в зону одним из первых и вместе с друзьями нашёл тихое место, глубоко в зоне. В руинах заброшенных цехов выросла база, поселок стакеров, туда приходят отдохнуть, залечить раны, узнать новости, найти работу. Мне как раз было нужно всё и сразу. Вот только работа… не в форме я, пожалуй…
- Я подумаю... - осторожно ответил я. На самой границе зрения мелькнуло какое-то движение. Едва уловимое, словно воздух в жаркий день...
Время стало вязким, упругим, рация была ещё в воздухе. Она всё ещё падала. Словно в замедленной съёмке, эффектом из боевика.
Я метнулся в угол палатки, высаживая длинную очередь в сторону входа. Рефлексы не подвели, пули рвали призрачную полупрозрачную фигуру, отдалённо напоминающую человеческую. И всё-таки я опоздал. Всего на секунду, но опоздал. Гибкие щупальца метнулись и, легко прорвав комбинезон, ушли глубоко в левую руку, что я машинально вскинул, защищая горло. Автомат захлебнулся и замолчал, затвор заклинило. Я не почистил оружие после того, как шатался по болотам - как оказалось, зря. Тварь нависала надо мной, упершись прямо в ствол предавшей меня винтовки. Кровосос издал леденящий душу вопль - в нем одновременно смешивались ярость и предвкушение - и занёс когтистую лапу. Липкими от крови пальцами я дотянулся до подствольного гранатомёта и нажал на спуск. Громкий хлопок - и Кровососа отшвырнуло инерцией, когда граната вошла в зыбкую плоть. Сосательные щупальца сорвало с руки вместе с изрядными кусками плоти. Тело, отдалённо похожее на человеческое, пролетело несколько метров, а потом граната взорвалась. Кровососа разорвало на куски, палатку изрядно посекло осколками и частью сорвало ударной волной. В ушах противно запищало, все звуки стёрлись, потускнели. В отсветах вспышки я увидел много. Куда больше, чем мне бы хотелось. Отвратительную когтистую руку, валявшуюся рядом на оторванном лоскуте палатки. Руки с всё ещё судорожно сокращавшимися пальцами, кожа, местами менявшая окраску, подстраиваясь под пятна хаки. А ещё я увидел призрачные фигуры. Много, с десяток, приближавшиеся ко мне полукругом.
Я бежал, позади меня осталась брошенная палатка. Руку лишь слегка щипало, но куртка уже пропиталась кровью, в слюне кровососов содержатся антикоагулянты. На бегу торопливо передёрнул затвор. И высадил обойму широким веером по приближавшимся тварям. В ответ раздалось жуткое шипение, но никто не упал, лишь один на миг притормозил, зажимая рану на животе, и снова побежал.
В боку предательски закололо. Темнота, мечущийся свет светодиодного фонарика на плече, дождь хлещет по лицу, и дикие нечеловеческие крики за спиной. Я бежал без оглядки, каждую секунду ожидая смерти, в центре аномалии, не было и речи о том, чтобы хоть как-то проверять дорогу впереди.
Сердце громко стучало в висках, кровь превратилась в кислоту, разъедавшую мышцы. Я увидел Огненный туннель. Металлическая кишка двухметровой высоты, часть старой ирригационной системы, наполненная огненными аномалиями. Они никогда не меняют своего положения, а в смертельном лабиринте есть безопасная тропка, но малейшая ошибка - и превратишься в полыхающий факел. Этой тропой ходят новички, ещё совсем не осознающие, чем грозит Огненный туннель, люди, в глубине души мечтающие свести счёты с жизнью. Многие так навсегда и остаются у оплавленных стен туннеля в виде кучки пепла и обугленных костей.
Какая же там последовательность? Налево, направо, налево или налево, направо, направо? Я развернулся и высадил последнюю обойму, срезав в прыжке вырвавшегося вперед кровососа. Остальные лишь одобрительно заревели, кровососы тупые создания, хоть и немного похожи на людей, но друг друга им совсем не жаль. Андрей как-то вскрыл труп одного и трудом нашел у него мозг...
Я отбросил бесполезный автомат и вошёл в туннель два шага вперед, налево, шаг, направо... Когтистые лапы кровососов звякнули по металлу туннеля.
Выход рядом - он короткий, смертельный туннель всего метров пять в длину, гайку добросить до другой стороны можно. Такие короткие и такие бесконечно длинные пять метров. Выход, такой желанный и такой безмерно далёкий. Налево или направо?
Когда-то я уже горел, и сгорел дотла, я лишь прах, тень…
Направо, задыхаясь, я выскочил из туннеля, а потом кровососы влетели в аномалии. Они, в общем-то, острожные существа и хорошо чувствуют такие вещи, но сейчас они обезумели от запаха крови. От вспышки одной аномалии сдетонировали остальные, я едва успел отскочить от гудящего жадного пламени, вырвавшегося из трубы. А потом из пылающего филиала ада, пошатываясь, вышли две горящие фигуры. Я увидел их, и земля ускользнула у меня из-под ног, я снова был там, среди шипящих баллонов с кислородом, и бензин вспыхнул, и Кристина кричала, жутко, так же, как они… Я катался по земле, зажимая голову руками, сжимая до боли, до содранной ногтями кожи, лишь бы не слышать страшные крики. Но я всё равно их слышал.

***
Дождь прекратился и превратился в мелкую, противную морось. Огненный туннель давно скрылся из виду, но горелый запах, казалось, преследовал меня. Проследить мой путь было нетрудно. Рука болталась безвольной плетью, с онемевших пальцев то и дело срывались алые капли и падали на припорошенную пылью землю. Я тяжело привалился к стене полуразрушенной пятиэтажки с неуместной веселой надписью "Возродим Российскую культуру". За прошедшие почти три десятка лет, с момента появления зоны, надпись изрядно потускнела и кое-где свисала лохмотьями.
Несмотря на холодную морось, внутрь решил не идти: в окнах первых этажей что-то нехорошо мерцало, то ли "электра", то ли "студень", а может и вообще что-то новое. А на верхних этажах кое-где горел свет, словно хозяева засиделись допоздна, задёрнув окна истлевшими обоями. Ещё одна странность: в Зоне, в некоторых местах, лампочки горят сами по себе и не перегорают. Так что вечеринка в самом разгаре уже, без малого, тридцать лет. На какой-то миг мне показалось, что за шторами мелькнула чья-то тень. Нет, наверное, всё-таки показалось.

Положение моё было незавидное: рация, палатка, оружие, в общем, всё осталось по ту сторону огненного туннеля. Без верного калаша я чувствовал себя словно голый, да и не помог бы мне сейчас автомат, с такой-то рукой.
В свете фонарика я торопливо обыскал карманы, делать это одной рукой было крайне неудобно; все находки складывал на относительно чистой бетонной плите. Старый потёртый пистолет ТТ с тремя обоймами реально поможет только против очень слабых тварей зоны вроде слепых собак, да и то скорее звуком выстрелов. Ещё можно застрелиться. Усмехнулся : "Не дождетесь!"
В кармане куртки нашлась фляжка виски, а в ножнах на бедре по-прежнему висел походный нож, тоже оружие. За ним последовала горсть гаек, неизменный атрибут любого сталкера и, о чудо, аптечка. Спасительный оранжевый прямоугольник. Стандартный армейский комплект: кровоостанавливающие бинты, вот только отсек с обезболивающим пуст, не везет, антибиотик - средство от радиации, три таблетки торена - спасенье от химического оружия, вещь в зоне совершенно бесполезная, хотя, говорят, некоторые просто так его едят - глюки ловят.
Сначала я с трудом стянул пропитавшуюся кровью куртку с рваными дырами от щупальцев кровососа. Я представил себе, что было бы, не закрой я горло, и поморщился - с детства отличался богатым воображением.
Рука была покрыта застарелыми шрамами от ожогов, характерными площадками пересаженной кожи; под чёрной перчаткой - я её почти никогда не снимаю - тонкие пальцы без ногтей, покрытые кожей неприятного розового оттенка. Две ранки на предплечье были аккуратные, круглые, размером с двухрублевую монетку, третья - клок вырванной плоти. Главное - остановить кровотечение. Я обильно полил раны перекисью из аптечки. Кровь сразу свернулась и весело зашипела, поднимаясь розовой пеной, звук не к месту напомнил шелест шампанского, да так сильно, что я даже представил новогодний праздник, тонкий хрупкий бокал и тихий шелест пузырьков… Под кожей что-то нехорошо зашевелилось. Закусив губу, я взял нож и с легким содроганием вытащил из ранки пару кончиков щупалец Кровососа - когда тварь отшвырнуло гранатой, кусочки щупальцев осталась в ране. Усыпанные присосками с острыми когтями на концах, они вяло сокращались, вызывая тошнотворные ассоциации с глистами. Впрочем, одним словом - паразиты. Поверх изорванной руки легли туры бинта, я даже попробовал пошевелить пальцами - кисть чуть дрогнула, рука тут же отозвалась протестующей болью.
Рассвет я встретил на том же месте: дорога до базы усыпана аномалиями, идти по ней при свете фонарика - безумие. Несколько раз ко мне подбирались собаки, очевидно, учуяли запах крови. Одну подпустил совсем близко и расстрелял, пришлось потратить пол-обоймы - с одной руки стрелять неудобно. Остальные, видимо, сочли меня слишком опасной добычей и исчезли в темноте. По руке расползлась мучительная ноющая боль, но все-таки это было лучше, чем бесчувственная культя. Наконец, когда стало совсем светло, я тяжело поднялся и медленно побрел в сторону базы. Если идти по прямой, то до неё рукой подать, перевали через невысокий холмик - и вот она, база, километра два, не больше. Вот только в Зоне редко бывают короткие дороги. Здоровой рукой я достал гайку с привязанной красной ленточкой и с силой бросил в сторону холма. Сначала гайка летела как положено, но потом затормозила и начала подниматься всё быстрее и быстрее. Красный хвост трепетал, словно у диковинного воздушного змея, через несколько секунд гайка скрылась из виду в утреннем тумане. Аномалия "трамплин" накрывала такой приветливый на вид холмик. Некоторые называют её "швыряла", но сути это не меняет - все, что попадает в её зону, начинает стремительно подниматься в воздух, опровергая все законы гравитации. Поговаривали даже, что трамплин забрасывает предметы прямо в космос. Я точно знаю, что это выдумки: лет пять назад я водил группу учёных как раз к этому самому месту. Они надеялись использовать трамплин для запуска космических аппаратов, но надежды не оправдались - на высоте около пяти километров эффект трамплина пропадал, и предметы переставали подниматься, их просто отбрасывало в произвольном направлении. Это, впрочем, нисколько не улучшало участи несчастных, угодивших в аномалию. Вместо дороги в космос вышло развлечение для безумных парашютистов, если, конечно, когда-нибудь найдутся желающие прыгать с куполом над Зоной.

***
Кажется, я всё-таки переоценил свои силы: солнце палило нещадно, а я всё шагал, баюкая раненую руку. Дорога была относительно спокойная, сейчас меня это более чем устраивало, не зря говорят: "В Зоне нужно бояться не аномалий, нужно бояться людей". Отсутствие компании меня более чем устраивало. По дороге чуть не наткнулся на новую комариную плешь на знакомом маршруте. Днём их сразу заметно: трава в этой аномалии никогда не растёт, и словно мельтешит что-то в метре над ней - потому и комариная плешь. Кинул для верности гайку, так и есть: ухнула с глухим гулом, словно не гайку, а гирю бросил. Последняя часть маршрута шла через мертвый посёлок, не люблю я это место, даже днем здесь жутко. Казалось, просто заброшенные здания, изрядно побитые временем и погодой, но, нет, не отпускает чувство чьего-то недоброго взгляда, и иногда слышно тихое мяуканье, как будто кошка. Но посёлок забросили не из-за этого, сталкеров так просто не напугать, просто здесь очень густо растёт жгучий пух. Весной эти места вообще становятся непроходимыми, но и сейчас, на подходе, в горле начало першить. Торопливо натянул маску респиратора. Неприятно, конечно, зато до базы теперь совсем близко. Теперь осталось пройти через Дверь, заброшенное здание телефонной станции - одну из немногих аномалий Зоны, которой люди научились пользоваться. Тридцать лет стоит, а всё как новое, пыль здесь почему-то не оседает. Аккуратные кабинки с телефонными аппаратами. Вокруг телефонной станции ходит множество самых невероятных легенд, например, про телефон, который звонит куда угодно. Выдумки, конечно, но любопытство было слишком велико. Я не удержался, снял одну из трубок и услышал ровный гудок сигнала. Посмотрел на трубку, потом перевёл взгляд на обрывки проводов, свисавших со столба. Во рту вдруг пересохло. Прижав трубку к плечу, я набрал номер, номер своей старой московской квартиры. Несколько секунд шли гудки соединения, а потом с той стороны ответили:
- Алло?
Это было невероятно, невозможно. Я не слышал этот голос уже больше пяти лет. Потому что принадлежал он моей Кристине, которой больше нет.
- Криста? - прошептал я одними губами.
- Кирилл? Алло? Ты откуда звонишь? Из Хабаровска?
Командировка, я ездил туда за месяц до аварии. Меня словно окунули в ледяную воду, ведь я могу что-то изменить. Предупредить.
- Криста! Десятого ноября, вечером мы поедем на юбилей… - я сам не понимал, что я делаю, что мне следует говорить, чтобы она поверила.
- Алло, Кирилл! Ты куда-то пропадаешь… я тебя не слышу, перезвони мне. В трубке что-то щелкнуло, и осталась только тишина. Я сидел с глазами, мокрыми от слёз.
- …не дай нам поехать на него…- тихо договорил я фразу замолчавшему телефону. Нам не дано менять своё прошлое, даже если иногда очень хочется. На меня вдруг навалилась усталость, всё показалось глупым и бессмысленным. Моя жизнь, блуждания по Зоне, аномалии, поиски артефактов. Нельзя так думать, иначе однажды не хватит сил подняться. Я схватился за раненую опухшую руку. Вспышка боли отрезвила, мне нужно отдохнуть. Поехать бы в Чугуевку на недельку, всё-таки вне Зоны, не нужно думать о жгучем пухе, проверять дорогу гайками, снять комнату, поспать на обычной кровати, не думая о том, что на тебя может кто-то напасть, поесть нормальной пищи. Ну или хотя бы на базе Долговцев отлежаться, пока рука чуть подживет.
Дверь - это одна из самых впечатляющих аномалий Зоны и, пожалуй, самая безопасная. Несколько мест в зоне сцеплено между собой, и не всегда это двери, иногда просто какие-то особенные места: входишь в них, и вдруг оказываешься совсем в другом месте Зоны, иногда за десятки километров от двери. Как и почему это работает, никто не знает, учёные разводят руками и называют Двери заумным словом - локальная свёртка пространства. Как будто это что-то объясняет. Двери были первой основательно изученной аномалией, я про них читал ещё в своей обычной жизни, до того как научился находить аномалии и стрелять из Абакана. Газетные статьи были полны оптимизма, дескать, люди вот-вот разгадают, как работают Двери, и мы отправимся к звёздам. Может быть, действительно, есть в этом что-то, вот только не с нашими знаниями и технологиями. Двери работали безотказно, но выдавать секреты того, как они работают, не собирались.
Я открыл тяжёлую створку с надписью "Посторонним вход воспрещен": когда-то за Дверью прятались какие-то служебные помещения, но теперь она вела в темноту, в густую чёрную тьму, в которой тонул свет фонарика. Глубоко вздохнул, зажмурился - каждый раз, когда прохожу через Двери, вспоминаются рассказы про сталкеров, вошедших в Дверь и больше нигде не появившихся, про странные места, что иногда открываются по ту сторону. Но в этот раз всё прошло как обычно: секунда - и яркая слепящая вспышка, которую видно даже сквозь закрытые веки. И сразу услышал голос:
"Сталкеры, новички и ветераны, защитим мир от опасностей Зоны…" Запись в громкоговорителях вертится по кругу на двух языках, русском и английском, целый день, прерываясь лишь на ночь. Обычное "взвейтесь да развейтесь": "мы самые-самые герои, спасители человечества от ужасов Зоны". Глаза потихоньку отходили. Я не удержался и обернулся. Никакой Двери и вообще здания позади меня не было и в помине: жухлая желто-зеленая трава, далеко вдали виднелись холмы, заваленные радиоактивным мусором - свалка. Мёртвый посёлок остался в 10 километрах к востоку. Можно было повернуть туда и, при некоторой толике везения, пробраться через кладбище брошенных машин, ночью перелезть через железнодорожную насыпь, а там кордон - граница Зоны. Поехать, как собирался, в Чугуевку…
Интересно, сколько раз я собирался вот так всё бросить и просто уйти, начать жить обычной жизнью. Раза три, кажется, и каждый раз что-то мешало, а может, просто, не хотел я уходить. Это здесь я Тень, сталкер-профи. Вне Зоны я всего лишь беглый преступник в розыске. Та жизнь ушла без возврата, когда-то я был программистом, и неплохим, но за прошедшие 6 лет все слишком изменилось: новые компьютеры, новые языки программирования. Наверное, при желании, я бы смог нагнать, чему-то научиться заново… нет, ерунда. Один мой знакомый, сталкер по имени Призрак, говорил, что Зона принимает неохотно, но и отпускает с трудом. Оставшиеся километры я предпочёл преодолеть бегом: возле базы Долга частенько водились довольно злобные стаи собак. Долговцы периодически отправляли партии на отстрел, но собаки не переводились.
Бусины артефакта на шее вдруг стали обжигающе горячими… Я ещё успел развернуться к подозрительно шевельнувшимся кустам, даже вскинуть пистолет, но выстрелить не успел.
Заряд дроби отбросил меня на полметра, бронежилет выдержал, но в глазах потемнело, словно кто-то изо всей силы ударил по груди битой. Я согнулся и отполз за кочку. Вовремя: в том месте, где только что была моя голова, взвились пыльные столбики от пуль. Глухой рокочущий звук автомата, я узнал "Шторм". Выхватил пистолет, и, почти не целясь, разрядил обойму в сторону неизвестных преследователей. В ответ раздалась новая очередь "Шторма".
Я не понимал, почему меня хотели убить, да ещё так настойчиво. При всей жестокости нравов, в Зоне всё рационально, убить могут за хабар или оружие, за нарушение чужой территории… может, меня с кем-то спутали, мелькнула робкая мысль, может ещё пронесёт…
- Тень! Карачун тебе пришёл…- конец фразы потонул в отборной брани.
Голос молодой - мальчишка, новичок: если собрался кого-то убивать, лучше делать это тихо. Я на секунду высунулся, поймал в перекрестье фигуру между ветвей и мягко надавил на спуск. Попал. Я даже заметил, как срикошетила пуля; хороший армейский бронежилет, из ТТ не прострелить. Из кустов раздались маты и новые выстрелы из дробовика и "Шторма".
Моей единственной надеждой было добраться до блокпоста раньше преследователей.
Всё ещё держась за грудь, скорчившись, всё время ожидая получить пулю в спину, я пробежал короткими перебежками метров двадцать, стреляя на ходу. Конечно, шансов попасть практически никаких, но стрельба сама по себе их немного задержит, это только в кино герои гордо вскакивают с автоматом наперевес, они знают, что у врагов патроны холостые. Для любого, кто хоть раз побывал под настоящим огнём, даже звук выстрела - весомый аргумент, чтобы не высовываться. Пистолет еще раз щелкнул затвором и замолчал: последняя обойма была пуста. Вслед мне звучали затяжные неприцельные очереди из "Шторма", они весело косили траву, перебили ствол молодой березки, одна из пуль чиркнула меня по щеке. Бусы на шее заметно нагрелись, надо же, и впрямь действует. Резко повернув направо, я спрятался за остовом старой Нивы, укрытие было так себе - Шторм прошьет трухлявое железо, словно бумагу. А из всего оружия остался лишь верный десантный нож. Я оценил иронию ситуации: с ножом против, как минимум, двоих хорошо вооруженных убийц - шансов не больше, даже меньше, чем с шашкой против танка.
И тут я почувствовал слабый запах озона - "электра" притаилась где-то рядом, их всегда тянет к металлическим объектам. Я внимательно осмотрелся: метрах в десяти воздух едва заметно подрагивал, словно над дорогой в жаркий день. Меня загнали в угол.
Грудь жевали тиски боли, мучительно хотелось кашлять. Под изорванным дробью бронежилетом наверняка наливался огромный синяк. Тихий шорох снова заставил меня скорчиться на истлевшем сиденье. Через дырку в потрескавшемся лобовом стекле, каким-то чудом ещё державшимся в раме, я смотрел, как один из моих преследователей бежит, пригибаясь, с обрезом в руках. Песчаного цвета куртка, вытертые джинсы - мальчишка, новичок, наверняка это он выстрелил в меня из дробовика, поторопился, только поэтому я до сих пор жив. Пули из "Шторма" прошили бы моё тело вместе с бронежилетом насквозь.
Осторожно, чтобы не издать ни звука, я вылез из укрытия. Потом осторожно сунул руку в карман и сгреб оставшиеся гайки, нож при этом пришлось взять в зубы на пиратский манер, как же всё-таки неудобно быть одноруким. Я шагал, пригнувшись, старясь попадать в такт с шагами парня, меня не зря прозвали Тенью… Кровь глухо стучала в висках. Если сейчас он обернётся - мне конец: с такого расстояния трудно промахнуться, дробь просто снесет мне голову. Изо всех сил я швырнул гайки в строну кустов. Мальчишка обернулся на звук и, не раздумывая, выстрелил. Я был уже рядом, в последний момент он что-то услышал, может быть, заметил движение краем глаза. Обернулся, вскидывая обрез, но я был быстрее. Росчерк ножа - и крик моего несостоявшегося убийцы оборвался, когда сверкающее лезвие рассекло ему горло. Какую-то долю секунды он стоял неподвижно, глядя на меня испуганными удивленными глазами, потом его голова запрокинулась, обнажая порезанные мышцы и блестящие кольца трахеи, в лицо плеснуло горячей обжигающей кровью. Семён всегда учил меня убивать ножом со спины, чтобы не испачкаться, но из меня, похоже, вышел плохой ученик. Мальчишка выронил оружие, схватился за перерезанное горло, и упал навзничь, издавая неприятные булькающие звуки, под ним по грязи стремительно расползалась алая лужа.
Я наклонился и подхватил обрез, паршивое оружие, но лучше, чем ничего, сдёрнул со слабо подёргивавшегося в конвульсиях тела патронташ. На пригорок выбежал ещё один бандит, удивительно похожий на того, которого я только что прирезал. Неужели братья? Увидев меня подле окровавленного тела, он закричал и вскинув автомат, разрядил в меня целый рожок. Я закрылся телом мальчишки: он уже не держался за горло, глаза его закатились, он только вздрагивал, когда пули входили ему в спину. Отбросил окровавленное тело и метнулся к "электре". Местность была заболоченная, ботинки проваливались по щиколотку; вода - отличный проводник, почти вдвое увеличивает радиус действия аномалии. Если она сейчас сработает, меня можно будет подавать жареным на блюде. Хоть бы какой-нибудь пятачок сухой земли! Из-за осоки виднелась бетонная опора повалившейся линии электропередач - то, что надо. Я подпрыгнул с разбега, схватившись здоровой рукой за какую-то ржавую скобу. Обрез за поясом неудобно цеплялся за бетонный край, пришлось опереться на раненое предплечье. Это, конечно, было плохой идей: в глазах потемнело от боли, но я все-таки забрался. Сел, привалившись к бетонной плите, положил оружие на колени и посмотрел на парнишку, что держал меня на мушке автомата, находясь в метрах тридцати от меня. На таком расстоянии обрез бесполезен, а автомат бьёт без промаха.
- Ты убил Юрика! - закричал он.
- Зачем вы напали на меня? Я вам ничего не сделал, у меня даже вещей нет! - крикнул я в ответ (и чего это я оправдываюсь перед ним?), - Тебя как зовут?
Мне совершенно не хотелось делать то, что я собирался сделать с этим глупым новичком, который отправился в Зону за легкими деньгами. Был шанс его разговорить, выяснить, почему они решили убить сталкера, одиночку без хабара, без вещей. На моих руках столько смертей, зачем мне ещё? Но разговор не вышел.
- Никита, - парень насупился и вскинул автомат, - Ты убил Юрика! Почему?
В голосе была такая неподдельная обида, что я на миг опешил.
- Ты перерезал горло ему, моему лучшему другу!
Я вдруг отчётливо понял, что раньше он никогда не убивал и сейчас накручивает себя, чтобы нажать на курок, отомстить за своего товарища, почувствовать себя сильным. Я чуть повернул обрез, который всё это время так и лежал у меня на коленях, и выстрелил в "электру", порция дроби ничуть не хуже гайки. Аномалия вспыхнула, расползаясь молниями по влажной земле, вверх через мокрые штанины, по ногам Никиты. Он закричал, задергался, словно марионетка, которую вдруг стали дёргать за все ниточки сразу, автомат выстрелил несколько раз. Но это были не прицельные выстрелы: сжавшаяся в судороге рука надавила на курок, потом с громким хлопком взорвался затвор - патроны сдетонировали. Когда буйство электрической стихи угасло, Никита повалился на дымящуюся землю, от комбинезона поднимался пар, а кожа на открытых участках запеклась румяной корочкой, остро пахло озоном, порохом и горелой плотью. Теперь аномалия не опасна: после разряда она будет примерно сутки копить энергию на новый фейерверк. Я подошел к краю опоры, собираясь спрыгнуть. Граната взорвалась совсем рядом, в горячке боя я совсем забыл про третьего бандита, вооруженного "Штормом" с, как оказалось, совсем не пустым подствольником. Бусы обожгли шею и лопнули с мелодичным звоном, рассыпаясь янтарными искорками - артефакт исчерпал свой ресурс.
В ушах что-то противно запищало, невидимая гигантская лапа ударной волы швырнула меня на болотистую почву. Я открыл глаза: мир кружился в бешеном хороводе. Я попытался встать, но нога в испачканном грязью армейском ботинке придавила меня к земле.
Человек был одет в комбинезон цвета хаки, я пытался разглядеть его лицо, но не мог, увидел только эмблему на груди: чёрный круг, окруженный кольцом. Группировка Монолит. Религиозные фанатики, поклоняющиеся Зоне. Я понял, почему меня хотят убить. Как банально, как нелепо…
- А ты и впрямь неплох, Тень, убил двоих, - голос был низкий, незнакомый. А потом я увидел его лицо, молодое, со шрамом на щеке.
- Ну, вот и всё, - произнёс он, а потом всё закрыло дуло "Шторма".
В голове мелькнула мысль, что стоило всё-таки поехать в Чугуевку. Потом во лбу монолитовца появилась маленькая аккуратная дырочка, такие оставляют пули снайперской винтовки, и с секундным запозданием раздался негромкий хлопок. Мертвое тело беззвучно повалилось на траву. Уже не было сил удивляться, я попытался дотянуться до оружия, но мир сжался в точку и исчез.

***
Мне снилась Кристина, мы целовались на диване в гостиной нашей старой квартиры. Всё было хорошо, всё было на месте, солидный дубовый шкаф, оставшийся в наследство от старых жильцов. Ковёр на стене, несколько картин в японском стиле, компьютер с большим широкоформатным монитором, усыпанным строчками кода. Но меня не отпускало какое-то странное беспокойство, а потом я понял, что это запах, запах горелой плоти. И в тот же момент ковер за моей спиной вспыхнул. Я понял, что в квартире начался пожар и нужно срочно выбираться на улицу, но Кристины передо мной больше не было, была страшная обгорелая фигура, где сквозь обугленные мышцы просвечивали кости. Она оскалилась беззубым ртом с длинными желтыми зубами и потянулась ко мне. Не раздумывая, я ударил её ножом по горлу…
Что-то текло у меня по лицу, в какой то миг кошмар смешался с реальностью и я подумал, что это кровь. Но кто-то обтирал моё лицо прохладной губкой, и это было приятно. Медленно возвращались чувства, я лежал на чём-то жестком, кровати или столе. Разлепив тяжёлые веки, я убедился, что это была кровать. Слева стояла стойка с капельницей, трубки уходили к моей правой руке. Справа возле кровати в облегающем защитном комбинезоне сидела девушка. Моя левая рука лежала на импровизированном подобии медицинского стола: на ещё один стул поставили лоток, девушка как раз заканчивала обрабатывать мою руку, кожу слегка пощипывало.
- А, очнулся, наконец, лежи, ты потерял много крови, - у неё был приятный мягкий голос, зелёные глаза и светлые коротко стриженые волосы. Не каждый назвал бы её красивой, слишком грубые черты лица, накаченные мышцы, такие женщины обычно нравятся подросткам и лесбиянкам, тот я из прошлого, которого звали Кирилл, наверное, и не обратил бы на неё внимания, пройдя мимо. Но сейчас она была прекрасна, как может быть прекрасна женщина, которую увидел впервые за два года. Я вдруг почувствовал возбуждение острое, мучительное и понял, что под простыней лежу совершенно голый. Неловко повернулся, что бы это скрыть, но девушка, кажется, всё равно заметила. Хмыкнув, она встала и приложила руку к коммуникатору на ухе.
- Полковник, он пришёл в себя, у нас есть проводник…

***
- Нет, нет и ещё раз нет, - уверенно сказал я сидевшему передо мной человеку, - Я не поведу вас и ваших людей, полковник!
Разговор не доставлял мне никакого удовольствия. Собеседник был лет сорока с начинавшими седеть висками, его защитный комбинезон временами менял цвет подстраиваясь под интерьер. Что-то похожее на маскировку Кровососов только похуже, но все равно впечатляло. Я о таких технологиях даже не слышал. Внимательные карие глаза, глубоко запавшие в изрезанном морщинами лице. Что-то в них было в этих глазах какое-то затаённое безумие, старая боль, утопленная в глубине сознания. Я знаю такой взгляд, я вижу его каждый раз, когда смотрю в зеркало. Но больше всего меня беспокоил его голос, спокойный, уверенный в себе.
- А вам не кажется это, по меньшей мере, невежливым, всё-таки мои люди спасли вам жизнь?
- После того, как Монолитовцы хотели меня прикончить из-за вас?
Я улыбнулся, улыбка вышла кривая, рана на щеке ещё саднила, потом пошевелил пальцами левой руки, и сжал их в кулак, рука послушалась, мышцы лишь чуть саднили. Ирина, врач из их группы, основательно меня заштопала. Ещё пару дней и буду как новенький.
Полковник, что-то тронул на одном из датчиков на запястье и костюм перестал подстраиваться под интерьер. Потом достал пачку сигарет, какая-то дорогая незнакомая марка. Прикурил от красивой бензиновой зажигалки, пустил колечко дыма и, наконец, ответил.
- Да, признаю, оповещать в открытом эфире о том, что мы вас ищем, было неразумно, но какой вы оставили нам выбор? Ваше местонахождение было неизвестно. Учитывая недавние события с этим зомбирующим излучением, можно считать чудом, что нам вообще удалось вас найти.
Я поморщился, вспоминая свои полубезумные блуждания по болотам и окровавленное тело Семёна. Ободрённый моим молчанием, полковник продолжил.
- Я повторю своё предложение, вы проводите нашу группу через аномалию "кристалл" в юго-западном секторе зоны, - он показал на карту. - На сегодня вы единственный сталкер, кто смог пройти вглубь аномалии и вернуться обратно.
Конечно, его слова мне льстили. Вот только даже в мыслях я не хотел возвращаться к кристаллу.
- Что вы там забыли, полковник?
- Может быть, я смогу объяснить, - хриплый голос за спиной заставил меня вздрогнуть.
Сутулый пожилой мужчина абсолютно лысый, кутающийся в куртку, словно в комнате было зябко.
- Валерий Николаевич, -я пожал сухую, перевитую венами руку, - Профессор, специалист по аномальным образованиям зоны.
Учёный сел на соседний стул, землистого цвета лицо, подёрнутые желтизной глаза.
- Тень, - потом добавил, - Сталкер, тоже своего рода специалист по аномалиям.
На стол легли распечатки, присмотревшись я понял, что это снимки "Зоны". Крупные, подробные, словно снимали с небольшой высоты.
- Скажите, сталкер, вы что-нибудь слышали о монолите? Или, как его ещё называют, исполнителе желаний?
Сигаретный дым щекотал ноздри, хотелось курить. Но просить сигарету у полковника я не стал.
- Кто же не слышал об исполнителе желаний, - выразительно пожав плечами, ответил я, - самая известная легенда про огромный шар прямо в сердце зоны, который исполняет желания. Некоторые считают, что он в центре саркофага бывшей Чернобыльской АЭС, - я осёкся…
Валерий Николаевич постучал пальцем по одной из фото, - Это снимки спутника Феникс-6, вы, наверное, не знаете, но над зоной не удается установить спутниковое наблюдение, аппаратура выходит из строя, - профессор вздохнул, - На Атлас мы установили специальную защиту от электромагнитных помех и дублирующие системы, и всё таки спутник проработал меньше получаса. Зато мы впервые смогли получить детальные снимки зоны и на одном из них мы нашли вот это…- учёный протянул мне фотографию, фото было чуть размытым на пределе детализации оптики спутника, но место я узнал, вон слева армейская вертушка навсегда зависла в воздухе. В руинах здания, до которого я в своё время не дошел пол километра, красовался золотой шар, мекка всех сталкеров - исполнитель желаний, но тогда там ничего не было.
- Мы считаем, что именно это образование является центром зоны, собственно говоря, шар создает вокруг себя сферу искажений, которые и стали зоной. - Учёный продолжил, - Кровососы, контролёры - всего лишь мутации под воздействием излучения объекта.
Да я знал про мутации, у сталкеров очень редко рождались нормальные дети, иногда это было что-то чужое, но чаще просто нежизнеспособные уродцы.
- Если бы вы могли провести нас… - голос профессора вернул меня к реальности. -…то это бы имело огромное научное…
У меня внутри словно что-то вспыхнуло.
- Сколько раз правительство посылала разведгруппы?! - Я почти кричал, - Хоть одна вернулась? Нас тогда было десять человек, и тоже один сталкер по прозвищу Пуля говорил, что он знает дорогу к Монолиту. И мы поверили и пошли, к саркофагу со своими желаниями, у каждого есть свои заветные мечты! И что? Ни монолита, ни людей, я один вернулся! В другую часть зоны, пожалуйста, хоть на болота Янтаря, но в кристалл я не полезу. Хватит, я с этой историей завязал, всё, точка.
Я резко встал и направился к выходу.
У выхода меня окликнул полковник
- Эй, Тень, я слышал тебя ещё Палёным зовут, - Я обернулся, всё-таки странное у полковника лицо, где-то я его уже видел, эти пронзительные голубые глаза, в руках у полковника была обычная чёрная папки со скоросшивателем. Папка с моим полузабытым именем на обложке.
- Орлов Кирилл Борисович, родился… окончил… женился… это всё не интересно, вот, - с явным удовольствием читал вслух полковник. - Вот, осужден по статье 109 УК РФ, убийство по неосторожности с отягчающими обстоятельствами на 15 лет общего режима, - Полковник присвистнул. Как тебя, однако, .
- Наш бравый сталкер шесть лет назад подрезал грузовик с газовыми баллонами и сжёг заживо 8 человек, включая свою жену и единственного сына губернатора, и был к тому же пьяным за рулём. Потом он сбежал из-под следствия, а его конвоиры были найдены убитыми, у майора Петренко остались две дочери. С тех пор Кирилл Борисович находится в федеральном розыске.
Я как-то отвлечённо заметил, что до боли сжал кулаки. Надо же, как меня легко вывести из себя, а я то всегда считал себя выдержанным человеком.
- Хватит, - я хлопнул по столу, - Я не собираюсь оправдываться, полковник, но если это хоть что-нибудь меняет, конвоиры собирались меня убить.
Полковник улыбнулся, - Что ты, Кирилл, я не порицаю, я восхищаюсь, как обычный математик умудрился убить двух опытных милиционеров. Это выходит за рамки. Как вы их, заточкой по горлу, из папки вылетели фотографии окровавленных тел в милицейской форме, и меня слегка замутило.
- Славная работа, - с удовольствием сказал полковник, вертя одну из фотографии в руках, - Ничуть не хуже, чем вчера.
Профессор с немым ужасом смотрел на меня, и отодвинулся на пару метров. Да, я чудовище, на мне кровь самых близких мне людей, Кристы, Семена, уже со счёта сбился, скольких я убил. Разбередили он мне душу, все эти просмотры "семейных альбомов" и копание в шкафах, где у меня полно скелетов, хотелось пойти в бар и от души напиться, чтобы всё это стало незначительным и мелким.
- Я ухожу, - глухо ответил я.
- А хотите всё исправить? - голос полковника стал вкрадчивым,
- Что исправить? - задумчиво повторил я, - Попросить у монолита новую жизнь? Что-то я не видел ни одного стакера, который по настоящему что-то получил.
Полковник только усмехнулся.
- Наверное, немного найдется сталкеров, что не верят в монолит, но я предлагаю нечто более осязаемое.
Он кинул мне через стол красную "корочку", действительно, моя фотография, только имя другое, даже если и подделка, то выглядит как настоящая.
Кажется, полковник угадал мои сомнения.
- Паспорт настоящий, все регистрации верные, даже встроенный микрочип. Не спрашивай, как я его достал, но я его достал, - он задорно мне подмигнул.
- Но это ещё не все призы на сегодня, - он достал из другой папки ещё несколько документов, - Купчая на квартиру в Москве, не рублёвка, конечно, но и не совсем окраина, и двести пятьдесят тысяч евро на счету. Неплохая награда?
- Я ухожу, - повторил я как заклинание, потом встал из-за стола и направился к выходу.
- Мы будем ждать два часа, потом поедем, с тобой или без тебя.

***
Бар "100 рентген", здесь часто собираются сталкеры, отдохнуть после вылазок, поделиться новостями. Возле входа сидела компания, новички и бывалые, кто-то бренчал на гитаре.
- Вот слушайте анекдот, заблудился, значит, сталкер в зоне и кричит "ау, помогите!", а навстречу ему кровосос, - рассказчик оживленно жестикулировал, пытаясь изобразить шевелящиеся щупальца кровососа пятернёй, растопыренной под подбородком.
- И, значит, кровосос ему и говорит: "Ты чего орёшь?". А сталкер в ответ: "Ну, думаю, может услышит кто". А кровосос: "Ну я услышал, полегчало?"
Взрыв веселого смеха, и чей-то недовольный возглас.
- Так ведь не смешно!
Действительно, не смешно, половина анекдотов в зоне переделана из обычных. Можно присоединиться к компании, посидеть, выпить водки, рассказать пару анекдотов, послушать новости, но я спускаюсь в бар.
Надоедливый голос охранника.
- Не стой, проходи, проходи, - чего он всё время это говорит?
Подхожу к бармену, полный мужчина, в рубашке, русые, зачёсанные к макушке волосы безуспешно пытаются скрыть начинающуюся лысину. Заказываю пиво, тёмный туборг вполне подходит, кому-то нравится лёгкая горечь, кому-то нет, я из первых. На небольшом телевизоре чья-то любительская запись, зона, конечно, вечный телесериал, который никому не надоедает.
Бармен нарушает молчание первым.
- Ну, как работка-то, не подошла?
Неопределенно качаю головой, допиваю залпом бокал, потом заказываю ещё пива. На самом деле самым правильным было бы напиться сейчас, снять комнату на ночь, выспаться, продать артефакты, а потом уже подумать, что делать дальше. Но вместо этого я достаю из кармана бляхи Семёна и безымянного новичка, протягиваю смертники Михалычу. Он перестаёт протирать бокал. Кто? Незаданный вопрос читается в его глазах.
- Семён с напарником.
Бармен берёт из моей руки бляхи, интересно их делают, из специальной сверхпрочной и огнеупорной стали, чтобы тело можно было опознать даже после взрыва или пожара.
- Ты знаешь, кто их убил? - закон зоны, бандитам, промышляющим разбоем - смерть. Конечно, никто охотиться на убийцу не будет, но вход на базу Долга им будет закрыт навсегда. Нет желания врать, нет сил придумывать оправдания.
- Я, если честно.
Лицо Михалыча приобрело вид крайнего удивления, таким я его ещё не видел, интересно, что его так изумило, то, что я убил Семёна или то, что в этом признался?
- Но почему?
Я кивнул на экран, как раз показывали перестрелку с зомби, камера сделала крупный план, на пустые медленно вышагивающие фигуры, сжимающие оружие. Камеру то и дело трясло, мелькали вспышки выстрелов, но звука не было, отключён.
- Вот таким стал, на время, - я потёр правый висок, словно этот жест хоть что-то объяснял. - Когда очухался было, уже поздно.
- Повезло, - медленно сказал Бармен, - Ещё не слышал, чтобы после выжигателя кто-то отходил. Таких, - он показал на экран, где зомби падали один за другим под меткими выстрелами снайперов, - убивают сразу, без разговоров. Не о чем с ними говорить.
- Михалыч, ты адрес семьи Семёна-то знаешь, пошли им и мою долю тоже.
Сталкеры часто так делали, оставляли адреса родных, и заработанные деньги на случай смерти в зоне, что-то вроде завещания. Бармен ответил не сразу.
- Не было у него родных, Тень, он всё тебе завещал, где-то двести тысяч и пару артефактов.
Внутри всё оборвалось, почему всё вот так получается. Я сам не заметил, что сижу за стойкой и плачу, как мальчишка. Я даже не помню, когда я плакал, даже когда труп Семёна обыскивал, деловито так, не плакал.
- Вижу, Тень, что не за хабар ты Семёна убил, ну как там вышло, пусть бог рассудит, деньги твои.
- Отправь их родителям новичка, который с Семеном был, у него-то родные есть?
Что я делаю, нужно брать деньги бросать всё к чёртовой матери и уходить из зоны! Что со мной?
- Ты уверен, Тень?
Я кивнул и вышел, не допив стакан.
Сергея и компанию я нашёл у восточного блокпоста, они уже заканчивали погрузку двух чёрных японских джипов. По зоне на автомобиле, это что-то новенькое. Я подошел к полковнику, пожал протянутую руку, словно мы и не здоровались два часа назад.
- Я согласен.