Путь самурая по Ёсикаве. Часть 2

Вернемся же к теме обсуждения самурайских эпосов, прерванное, по не зависящим от автора причинам, в прошлом номере "Анимага".
Действие "Истории Хэйке" заканчивается в 1167 году, когда клан Тайра полностью взял власть в Японии в свои руки. У Ёсикавы это событие, конечно, носит куда как более романтический и положительный оттенок, чем, скорее всего, было на самом деле. В реальности Тайра установили в стране порядки, мало отличающиеся от тех, что отправили в небытие дом Фудзивара. Закономерным итогом такой политики стало свержение клана Тайра в битве при Данноура в 1185 году. Учитывая, что дальше дележ власти происходил по примерно аналогичному сценарию, т.е. между домами буке (военной аристократии), с этого момента можно говорить об окончательном установлении власти военных лидеров - сёгунов, и низведения роли императорского двора до формального символа государства.
Но и Минамото недолго принадлежала руководящая роль. После смерти Минамото Ёритомо в 1199 году фактическая власть переходит к клану Ходзё, который, в свою очередь, семьдесят лет спустя впадает во внутриклановую междоусобицу… С тех пор борьба за власть в Японии редко прерывалась больше чем на десяток лет. Беспрерывные волны кровавых схваток, прокатывавшихся по стране из конца в конец, настолько ослабили централизованное государство, что каждый даймё счел возможным умножить собственные земли за счет соседей. Политическая карта страны стала похожа на одеяло, абы как скроенное плохим портным.
Теперь сядем в гипотетическую машину времени и перенесемся на триста с лишним лет вперед, в те времена, когда страна окончательно затрещала по швам. Пиком обострения междоусобных войн стали времена Сэнгоку Дзидай, или эпоха Сражающихся Царств. Картина эта должна быть нам знакома еще по советским учебникам истории, описывающим этапы развития феодализма в Западной Европе. С поправкой на восточный менталитет, во времена Сэнгоку Дзидай происходит тоже самое - пользуясь практически полным бессилием центральной власти в стране, дайме отчаянно занимаются экспоприацией земель друг у друга под разными благовидными предлогами, а когда и без них. Впрочем, есть предлог, нет предлога - мирным гражданам все равно - приятного в катающихся туда-сюда по рисовым полям ордам самураев и асигару было мало. Таковы времена, в которые начинают разворачиваться события романа "Честь самурая".
В этот смутный час мы встречаем героя нашего повествования отнюдь не ловким и умелым воином, оставившим за плечами не один десяток трупов врагов. Нет, Хидэёси всего лишь сопливый пацан, сын обнищавшего самурая (у Ёсикавы, определенно, это любимый типаж), которого дети за его внешность дразнят "обезьяной". Впрочем, как уже было сказано ранее, во времена смуты роль личности в истории возрастает многократно, и даже сопливый пацан может нажать на архимедов рычаг, переворачивающий землю. Если, конечно, он к этому стремится.
Малолетний Хиёси (детское имя Тоётоми Хидэёси) не лишен амбиций, и, хотя ему не один год приходится перебиваться работой прислуги, его неукротимый характер не оставляет ему выбора будущего. Он может либо стать воином, либо сгнить в тюрьме за упрямство и наглость. И для начала ему хватит ржавого отцовского меча, все остальное придет само, если проявить упорство. Будущий великий диктатор Японии готов начать свое восхождение к славе даже со скромной роли слуги самурая. Главное - найти правильного господина. Такого, как Ода Нобунага.
В отличие от "Истории Хэйке", живописующей формирование буке, в "Чести самурая" Ёсикава обращается ко временам, когда они уже давно стали главной политической силой страны. Не секрет, что японцы до конца 19 века практически не вели завоевательных войн, если не считать нескольких походов на Корею. Внешнеполитическое миролюбие объясняется довольно просто - походы в Корею, продолжавшие до середины 7 века н.э., не принесли стране ничего, кроме серьезных потерь. Два набега монголов в 13 веке, которые по приятной самосознанию нации версии были доблестно отражены бравыми самураями, на самом убедительно доказали, что японская армия плохо подготовлена к полномасштабному вторжению многочисленных, высокоорганизованных и тактически подкованных войск. Потому японцы, как люди мудрые, поступили просто - никого не трогали, предпочитая воинственные наклонности отрабатывать на соседях по стране. Так что именно времена смуты Сэнгоку Дзидай и последующего объединения Японии под властью Ода Нобунаги изобилуют самыми яркими моментами из истории самураев, увлеченно мутузивших друг друга во славу сюзеренов. Справедливости ради надо отметить, что еще один поход в Корею осуществил именно наш герой, Тоётоми Хидэёси, мечтавший об этом с детства. Увы, на практике это оказалось крупной политической ошибкой.
Чем особенно интересна "Честь самурая", так это тем, что значительная часть книги посвящена деятельности Ода Нобунаги, личности в истории Японии крайне противоречивой. С одной стороны он почитается за национального героя, всего за несколько лет объединившего разваливающуюся Японию в единое государство. С другой стороны, о его жестокости складывали легенды. Насколько мне известно, в большинстве аниме он выводится и вовсе посланником Ада (например, Yotoden). Несомненно, основания для этого имеются - достаточно вспомнить эпизод с уничтожением монастырей горы Хиэй, где войска Нобунаги вырезали даже стариков и детей. В чем-то Нобунага сильно напоминает другого реформатора - нашего родного Петра Первого, также насаждавшего свой порядок железной рукой. При этом следует учитывать, что Нобунага действовал в стране, раздираемой гражданской войной, в которой каждый удельный князек владел прилично обученным войском и отнюдь не жаждал оказаться под властью кого бы то ни было. Как говорил мультипликационный персонаж - крутые времена требуют крутых решений. Так что вряд ли объединение страны мог бы возглавить мягкий по характеру философ-конфуцианец.
В отличие от явной симпатий, проявляемой Ёсикавой к дому Тайра из "Истории Хэйке", в "Чести самурая" он выводит Нобунагу именно такой противоречивой фигурой, образ которой складывается при ознакомлении с историческими документами. С одной стороны это великий вождь и полководец, спасший Японию от окончательного раскола, с другой диктатор и изрядный самодур. Сегодня ты можешь ходить у него в любимчиках, а завтра он втопчет тебя в грязь. Именно так Ёсикава объясняет причины гибели Нобунаги - как известно, он погиб в ходе восстания одного из своих вассалов, даймё Акэти Мицухидэ. Ёсикава придерживается достаточно обоснованной историками версии о том, что причиной восстания стало презрительное отношение Нобунаги к Мицухидэ и постоянные насмешки над ним.
Смерть Нобунаги повлекла за собой цепь политических встрясок, и вновь грозила поставить страну на грань раскола, если бы Хидэёси не сумел убедить его сторонников в своих правах занять место сёгуна. Не в последнюю очередь это удалось благодаря молниеносным действиям войск Хидэёси в момент восстания клана Акэти. Он не сумел спасти своего господина, но очень быстро отомстил за него. С этого момента у ног бывшего мальчишки, которого дразнили "обезьяной", лежала вся Япония.
Как и в предыдущей книге, Ёсикава, опираясь на исторические факты, выстраивает вполне достоверную картину Японии эпохи перемен. Книга получилась объемная, и в ней частенько в ход идет авторский вымысел, без которого беллетристика стала бы сухой хроникой. В любом случае нам, белым обезьянам, вряд ли удастся в этом вымысле найти серьезные расхождения с реальностью. Впрочем, подозреваю, как и современному японцу, для которого прошлое романтизировано донельзя. Но отличительной чертой романов Ёсикавы всегда была склонность к реализму и отсутствию гипербол там, где их привык видеть поклонник самурайского аниме.
В целом, после прочтения книги, вывод напрашивается однозначный - Ёсикава написал еще один замечательный роман, обязательный к прочтению всеми интересующимися историей Ямато. Да и поклонникам аниме ознакомиться не помешает. Тем более, если вы хотите знать, был ли Нобунага на самом деле посланцем царства тьмы, как был выпестован трехсотлетний режим сёгуната Токугава, а также чтобы просто не приходилось краснеть в образованном обществе за то, что ты отаку, а в японской истории ни в зуб ногой. Увы, такие случаи мне известны.