ТЕЧЕНИЕ ЛЕТА

Тёплый летний день, вы - на берегу моря, волны ласкают вас, солнце золотит вашу кожу, а дети рядом строят песочный замок. И можете ли вы представить себе, что только вчера вы собственными руками привели в исполнение смертный приговор преступнику и сами затянули петлю на его шее?...
Можете, если ваша фамилия Сасаки, вы - охранник в отделении смертников и время от времени отправлять людей в мир иной - ваша работа.

Осознание приближающейся смерти приходит
к клиентам Олд Спарки от лодыжек. Есть еще
черный шелковый мешок, его надевают им
на головы после бессвязных и нечленораздельных
последних слов. Считается, что этот мешок для них,
но я всегда думал, что на самом деле он для нас,
чтобы мы не видели ужасного прилива страха
в их глазах, когда они понимают, что сейчас
умрут с согнутыми коленями.
Стивен Кинг "Зелёная миля"

Писатель Кэндзи Маруяма родился в 1943 году, а повесть "Течение лета" написал в 1967 году. За неё молодой автор был удостоен премии Акутагавы - высшей литературной награды Японии.
Главный герой, Сасаки, женат, у него двое детей, и жена ждёт третьего. Прокормить такую семью нелегко, к тому же старшему сыну скоро идти в школу. Неплохо бы накопить денег, да только спецплата бывает редко. "Вот если бы то дежурство выпадало раза по три в месяц" - думает Сасаки и тут же одёргивает себя: "Век бы того дежурства не видать...".
Что же такого в том дежурстве?
Ни для кого не секрет, что тема смерти - одна из главных, если не самая главная, в японской литературе. Чего ещё ожидать от страны, где издревле существует культ смерти и самоубийства, а добровольный уход из жизни и по сей день считается одним из лучших способов сохранить честь и доброе имя? "Перед смертью все осуждённые сочиняют прощальные стихи и танка" - пишет Кэндзи Маруяма. Их тюремщики стихов не пишут. Они ходят на рыбалку. Однажды с опытными Сасаки и Хорибэ ловить рыбу отправляется новичок Накагава. На берегу реки завязывается разговор о тюрьме и преступниках (так они и общаются - на работе о рыбалке, на рыбалке о работе). И бывалые коллеги объясняют новичку, что они, в сущности, делают доброе дело - очищают общество от человеческого брака, от тех, кого даже и людьми-то назвать нельзя. Такие вот "санитары леса".

Уортон поднял руки, забросил цепь, висевшую
между рук, за голову Дину и начал душить его.
Дин издал сдавленный крик и рванулся вперед,
в холодный электрический свет нашего маленького
мирка. Уортон с радостью пошел за ним, даже толкнул,
все время издавая нечленораздельные крики и даже
хохоча. Он держал себя за локти на уровне ушей Дина,
затягивая цепь как можно туже и двигая ею
наподобие пилы, взад-вперед.
Стивен Кинг "Зелёная миля"

Накануне того самого разговора на рыбалке на Накагаву напал заключённый. Смертник, осуждённый за убийство женщины и ребёнка, без всякого видимого повода набросился на молодого охранника. Стал ли Накагава мстить? Отнюдь, хоть и имел такую возможность. Вместо этого он пришёл к Сасаки - отвести душу. И уже тогда понял, что не годится для такой работы. Несколько дней спустя, после казни, во время которой его подменял Хорибэ, Накагава уволился.

Мы все заслужили смерть, без исключения,
я это знаю, но иногда, Боже, Зеленая Миля
бывает слишком длинной.
Стивен Кинг "Зелёная миля"

Описание подготовки и самой казни занимает семнадцать страниц. Такая тщательность может показаться излишней: подробное описание тюремных коридоров и камеры, беспрестанно льющий дождь и крики заключённого выписаны до мелочей. "Я рассматривал раннюю лиловую хризантему в вазе тонкого стекла". Даже здесь есть место поэзии и созерцательности - жизнь человека как хризантема, ещё прекрасная, но уже срезанная и неумолимо гибнущая.
Постепенно повесть из зарисовки повседневной жизни превращается в психологическую драму, главный вопрос которой - где пределы власти одного человека над жизнью другого? И если одним запрещено убивать, то почему другим не только это позволяют, но и платят за такой труд?
"Вот подрастут дети, узнают, где я работаю, что они скажут?". Сасаки произносит эти слова в конце повести, но на самом деле для него всё только начинается. Как, впрочем, и для читателя, которому с лёгкой руки писателя в очередной раз предоставляется возможность поразмышлять о бренности всего сущего и о законах, государственных и этических. Повесть ведь была написана почти сорок лет назад, а смертная казнь до сих пор существует.