Окинава

Как гласит китайская пословица, путь в тысячу ли начинается с одного шага. Мой путь в Японию начался с того, что в далёком 2008 году я, движимый не вполне ещё оформившимся интересом к Японии и тамошнему образу жизни в частности, записался на курсы японского языка. Поначалу всё шло прекрасно, однако, отучившись полтора года, с отъездом сэнсэя в Японию мы остались предоставленными самими себе, а приобретённые нами за это время познания японского понемногу истаивали из-за полного отсутствия практики. Шли годы, ситуация с курсами японского языка (точнее, с полным их отсутствием в городе) не менялась, самостоятельное же изучение продвигалось ни шатко, ни валко. Так понемногу я и пришёл к неизбежному выводу: если я действительно хочу освоить японский, нужно отправляться в Японию. И ехать не двухнедельным туристом-«пакетником» зависать в шезлонге у бассейна, а в языковую школу и на достаточно продолжительный срок.

Когда речь заходит о поездке в Японию, обычно на ум приходят уличная суета Токио, древности Киото или, может быть, автомобильные барахолки Хоккайдо. Меня же влекла самая южная из всех японских префектур — Окинава, в России известная как родина каратэ в далёком прошлом и как вместилище американских военных баз — в настоящем. Конечно, финансовый вопрос тоже сыграл определённую роль: и учёба, и проживание на Окинаве обходятся ощутимо дешевле, чем в других префектурах Японии. Однако самым веским аргументом был всё же климат. Лето в Сибири скоротечно, зима же обычно начинается в начале ноября и тянется нескончаемой чередой тоскливых холодных дней аж до самого апреля. Неудивительно, что с каждой пережитой зимой желание перебраться куда-нибудь, где не летают по полгода «белые мухи», во мне росло, крепло, и в конце-концов отлилось в непоколебимое решение: «Еду на Окинаву!»

Далее начался нехитрый по сути, но продолжительный по времени процесс оформления документов, оплаты учёбы и аренды жилья (как оказалось, отправить из Красноярска международный перевод в йенах — та ещё задачка) и получения визы. Всё это заняло в общей сложности месяцев пять, и облегчённо вздохнуть мне довелось лишь в конце июня, когда я забрал из курьерской компании загранпаспорт со свеженькой шестимесячной визой. И вот ровно в середине лета я взошёл на борт самолёта, чтобы на полгода оставить историческую родину во имя далёкой и таинственной Окинавы.

Путь мой лежал через Пекин, куда мы прилетели уже заполночь. Если вам доведётся побывать в Пекине транзитом, то поздний вечер — лучшее для этого время, поскольку ночной Пекин с высоты птичьего полёта — зрелище незабываемое. Стоило, однако, спуститься с небес, как я ощутил в воздухе запах гари, не оставлявший меня до той самой поры, как я вновь сел в самолёт. То был знаменитый пекинский смог, встречающий всякого, кто прибывает в столицу Китая. И ещё я обнаружил, что по ночам пекинский аэропорт будто вымирает: конторки, где ставят транзитную визу, оказались пусты и безлюдны, а на паспортный контроль всех прибывших и вовсе отправили к окошечку «для бизнес-делегаций», поскольку оно оказалось единственным работающим. В результате и визу мне поставили совсем не транзитную, а полноценную, с правом выхода в город и пребывания на территории Китая до следующего дня. Однако перспектива бродить ночью по окраинам Пекина меня, однако, не привлекла, поэтому я просто нашёл тихий угол и скоротал остаток ночи в полудрёме в обнимку с рюкзаком.

В пекинском аэропорту

Просидев в Пекине чуть ли не полсуток и ещё пять с лишним часов — в самолёте, под конец полёта я просто изнывал от желания поскорее ступить на землю Окинавы. И вот, уже ближе к закату, шасси самолёта наконец-то коснулись посадочной полосы. Я прильнул к иллюминатору, и... Вместо ожидаемых рядов разноцветных «Боингов» и «Эйрбасов» увидел военный транспортник камуфляжной раскраски. Поодаль стояло несколько истребителей, а чуть погодя мимо иллюминатора проплыли ряды вертолётов тоже отнюдь не гражданской внешности. Я, было, начал беспокоиться — неужели нас по какой-то причине вместо аэропорта посадили на военной базе — однако ещё через минуту в поле зрения показалось здание аэропорта, обслуживающего местные рейсы. Уже позже я узнал, что база японских сил самообороны делит взлётную полосу с гражданским аэропортом, и, если к полудню приехать на остров Сэнага, рядом с которым начинается посадочная полоса, можно увидеть, как истребители возвращаются с учебных вылетов, а позже, часам к пяти вечера, прилетает и патрульный «Орион». Но всё это стало известно мне много позже, а тогда я лишь облегчённо вздохнул, глядя, как наш лайнер неторопливо подруливает к международному терминалу аэропорта города Наха. Любители огромных ультрасовременных аэровокзалов при виде международного терминала Нахи, несомненно, испытали бы жестокое разочарование: никаких ажурных конструкций из стекла и стали нет и в помине, а есть лишь скромное одноэтажное здание, не слишком просторное внутри, однако чистое и аккуратное. Даже и не подумаешь, что оно было выстроено ещё во времена американской оккупационной администрации и досталось аэропорту «по наследству».

И вот, наконец, давняя мечта сбылась — моя, обутая в сандалию, нога ступила на землю Японии с тем, чтобы последующие полгода её не покидать. Однако долго упиваться пафосом момента мне не пришлось: нужно было грузиться в аэропортовый автобус, пройти положеные таможенные формальности и постараться добраться до моего будущего места жительства прежде, чем окончательно стемнеет. А темнеет на Окинаве рано: как ни коротки оказались таможенные процедуры, из здания аэропорта я вышел уже в сумерках. Что делать дальше, я спланировал заранее: дойти до монорельсовой станции, оттуда доехать до станции Асахибаси и, наконец, ориентируясь на местности по заранее закачанной в айфон оффлайн-карте, выйти к своему новому жилищу.

Станция Асахибаси вечером

Скользя по монорельсу в электричке, я почему-то воспринимал всё окружающее как само собой разумеющееся и даже где-то даже родное: и разгорающиеся огни вечерней Нахи, и стайки японских школьников, и даже объявления станций на японском, которые я почти не понимал. Конечно же, всё это я видел впервые в жизни, но то ли мою способность удивляться подкосил долгий и утомительный перелёт, то ли я ожидал большего, но первое моё впечатление об Окинаве оказалось не слишком ярким во всех смыслах слова. Сойдя на станции Асахибаси пробираясь через хитросплетение множества мелких безымянных улочек, я не мог не отметить, насколько скудным оказалось ночное освещение: редкие фонари давали освещения ровно столько, чтобы отличить тротуар от проезжей части и не сбиться с пути. То и дело сверяясь с картой и GPS, в девятом часу вечера я добрался до здания с вывеской «INLINK», где загодя снял квартиру. Несмотря на поздний час, офис оказался открыт, а персонал — на месте. Заведение это, носившее гордое название «Incubate Linkage International», в действительности оказалось совершенно обычным кондоминиумом, проживали в котором самые обычные японцы, и по-английски там понимал только Google translate. Тут-то я и обнаружил, что учебники — учебниками, а мой разговорный японский находится в состоянии весьма и весьма плачевном, поэтому внятно объяснить цель своего визита у меня категорически не получается. Впрочем, на этот случай у меня была припасена распечатка электронного письма, уведомляющего, что мой денежный перевод был получен и факт аренды квартиры INLINK мне подтверждает. С документом дело пошло быстрее, и в итоге я получил ключ от квартиры на третьем этаже, которой суждено было стать моим новым домом на ближайшие полгода.

INLINK

Жилище моё оказалось довольно скромным: прямоугольная студия площадью в 8 татами (что в переводе на привычные квадратные метры составляет число 13) с минимумом мебели: стол, стул, пара тумбочек и раскладная железная кровать. Если кого терзает вопрос: «А не забыл ли автор упомянуть шкаф для одежды», я отвечу прямо и честно: нет, не забыл, потому что его действительно не было. Видимо, никто из прежних жильцов не оказался настолько щедр, чтобы оставить в память о себе шкаф. Исконным же местом для хранения одежды была определена труба в прихожей, на что недвусмысленно намекал висевший на ней десяток проволочных вешалок кустарного изготовления. Из бытовой техники обнаружилась встроенная плита, небольшой холодильник со специальным отсеком для охлаждения банок пива ёмкостью 0.33 литра, старинный — ещё с выпуклым кинескопом — телевизор, подключённый к приставке для приёма цифрового ТВ и столь же древняя на вид микроволновка, которую я использовал в качестве письменного стола, ибо настоящий стол я сразу же завалил всяческим барахлом. Зато в стене нашлась «дырка с интернетом», причём интернетом быстрым и совершенно бесплатным. Кроме всего этого в моё распоряжение поступило некоторое количество кухонной утвари, оставленной в наследство прежними жильцами, из которой, впрочем, мне пригодился лишь красивый массивный стакан из окинавского стекла. На всякий же пожарный случай в прихожей возле двери был привешен огнетушитель.

Моя комната

Арендная плата за всё это счастье составляла 52300 йен в месяц, плюс в конце каждого месяца я обнаруживал в своём почтовом ящике счёт ещё на пять-шесть йен за воду, газ, электричество и место на велосипедной парковке. Как выяснилось позже, жил я на широкую ногу (по студенческим, конечно, меркам). В более удалённых от центра районах съёмное жильё дешевле, а если вместо немалой по японским меркам жилплощади в 8 дзё выбрать комнатку поменьше, можно было сэкономить ещё несколько тысяч йен. Были, конечно, совсем экономичные варианты, вроде общежития при языковой школе, а учившийся с нами кореец Ким поведал нам, что поселился в какой-то жуткой дыре, где в одной квартире проживало 12 человек, но зато всего за 24 тысячи йен в месяц. Впрочем, он в этом «Доме колхозника» долго не выдержал и уже через пару недель перебрался в более приватное жилище.

С жильём на Окинаве вообще напряжённо, цены хоть и не такие заоблачные, как в окрестностях Токио, но всё равно повергают в уныние. Как-то по случаю я поинтересовался у Йоко-сэнсэй, почём в Нахе однокомнатные квартиры, и её ответ разбил вдребезги мои мечты о том, чтобы как-нибудь прикупить скромный уголок в Нахе и, удалившись от мирской суеты, проводить там дни в блаженстве и безделии. То, что апартаменты за 30 миллионов йен в новостройке мне будут не по карману, я и так догадывался, но ведь и подержанную квартиру на глухой окраине, как оказалось, меньше, чем за шесть миллионов не купить! Да, собственное жильё в Японии — большая ценность, и счастлив тот, у кого оно есть. Оно и понятно, если обычная зарплата на Окинаве составляет 110-140 тысяч йен, снимать даже однокомнатную квартиру выходит весьма чувствительно для бюджета.

Однако обо всём этом я узнал много позже, а пока передо мной стояли куда более актуальные задачи. Проснувшись ни свет, ни заря, я отправился в «Нихон бунка кэйдзай гакуин», то бишь «Институт японской культуры и экономики», где мне предстояло учиться, с целью сообщить о своём прибытии, узнать дату начала занятий и вообще посмотреть, что там и как. Там меня немедленно «осчастливили» четырёхстраничным тестом на уровень знаний, над которым я провозился полтора часа, но всё равно написал, судя по всему, отвратительно. С утра пораньше, не успев прийти в себя после полуторасуточного переезда и хоть немного повторить изученное, трудно было бы рассчитывать на иной результат. Попутно я разузнал, что сейчас в институте каникулы и мне надлежит явиться на занятия только через неделю, а до тех пор я предоставлен сам себе и волен заниматься чем угодно.

Первоочередной проблемой, требующей немедленного разрешения, было поесть по-человечески. Отчётливо осознавая, что питание жареными сосисками со сдобной булочкой и банкой «Доктор Пеппера» до добра не доведёт, я отправился на поиски чего-нибудь более существенного, чем фастфуд из «Family mart» на углу.

Еда в Японии давно уже стала национальным культом и главной туристической достопримечательностью. Купите ли Вы толстый туристический справочник в книжном магазине, или же возьмёте бесплатный буклет в аэропорту — всё равно, едва ли не половина в нём будет занимать особо ценная информация о том, что, где и под каким соусом принято есть в данной местности. Точно так же, кстати, устроены путеводители для японцев, отдыхающих за границей. Мне как-то довелось заглянуть в японский путеводитель по Бангкоку, и в нём тоже едва ли не половина богато иллюстрированных страниц была посвящена местной кухне вообще и рассказами об избранных заведениях, где с ней можно ознакомиться лично. Японское телевидение от путеводителей не отстаёт: несмотря на то, что мой телевизор был подключен лишь к бесплатным каналам (которых набралось всего пять или шесть), пощёлкав пультом, завсегда можно было наткнуться на программу в стиле «а сегодня наша команда обойдёт рестораны исторического квартала какого-нибудь городка, перепробует их фирменные блюда и расскажет о своих впечатлениях». Неудивительно, что когда мне доводилось обедать-ужинать в ресторанчиках, я нередко наблюдал картину, как молоденькие японки, прежде чем приступить к еде, доставали из сумочек мобильники и спешили порадовать своих друзей-знакомых по интернету фотографиями того, что им предстоит съесть. Причём, как я подозреваю, принятие пищи для них было лишь приятным приложением к ритуалу фотографирования еды и немедленной отправки фото в японский инстаграм.

«Островное вампирское карри». Только на Окинаве! Всего за 999 йен!

И если там я фотографированием еды не увлекался (хотя мимо рекламы «вампирского карри» не смог пройти равнодушно), то по возвращении не выдержал и отправил пару фотографий, благодаря которым теперь и на Окинаве знают, что такое гречневая каша и кедровые орехи. Кстати, самые известные японцам российские достопримечательности, как оказалось, это вовсе не Кремль и Красная площадь, а борщ, пирожки и, разумеется, водка. Причём к последней проявили интерес даже непальские студенты, живо поинтересовавшиеся, не привёз ли я с собой бутылочку этого культового напитка, хотя на Окинаве местной водки — хоть залейся.

Конечно, есть ряд привычных нам продуктов и блюд, которые ни в магазинах, ни в ресторанах не найти, но в общем и целом, каковы бы ни были вкусы и пищевые пристрастия, остаться голодным там решительно невозможно. В России широко распространено мнение, что рядовой японец питается исключительно варёным рисом и морепродуктами, а о мясе имеет представление исключительно теоретическое. Может быть, в далёком средневековье так и было, но, к огромному моему счастью (потому что рыбу я не люблю), с тех пор питание японцев сильно изменилось в лучшую сторону. Мясные отделы в супермаркетах, может быть, и не поражают воображение пресловутыми двумястами сортами колбасы, однако ветчина, салями, маринованое и копчёное мясо и многое другое там водится в изобилии. Овощи и фрукты — практически любые (правда, многое продаётся не на вес, как мы привыкли, а поштучно), свежая клубника — сколько угодно. С хлебом ситуация ничуть не хуже: от обычного нарезного белого и сдобных булочек до багетов, батонов с различными начинками и всевозможной сладкой выпечки. Что интересно, за полгода купить чёрствый хлеб мне не довелось ни разу. Местное население, однако, копчёной «с дымком» говядине и хрустящему багету всё равно предпочитает традиционное бенто. Те, у кого свободного времени в достатке, готовят сами, однако большинство работающих японцев на обеде просто идут в ближайший супермаркет и покупают за 300-400 йен готовое бенто в одноразовой коробке, содержимое которой потом можно разогреть в микроволновке или же съесть холодным.

Однако я сам бенто почти не ел: как я уже упоминал, рыба мне не по вкусу, да и холодный рис тоже особого аппетита не вызывал. С другой стороны, готовить самостоятельно — дело долгое, утомительное (особенно когда весь твой «кухонный стол» площадью лишь немного превосходит табуретку), да ещё и неизбежно чреватое пищевыми отходами, от которых нужно избавляться немедленно, ибо в жарком и влажном окинавском климате любая пища портится за считанные часы. По первости попробовав пару раз изобразить нехитрое блюдо «картошка с мясом», я очень быстро понял, отчего современные японки категорически не любят готовить, и с кулинарными экспериментами тоже завязал. Право же, проще сходить в ближайший «Хотто мотто», чем целый час греметь кастрюлями, а потом ещё выносить мусор, чтобы поутру не пришлось вдыхать запах тухлятины.

Самое обычное «Hotto Motto»

О «Хотто мотто» следует упомянуть особо. По сути, это японская альтернатива американскому сетевому фастфуду или нашим магазинам «Кулинария». Если обычные супермаркеты вроде «Aeon» и «Ryubou» свежеприготовленую еду на вынос продают только в определённые часы, то в «Hotto motto» можно заказать любое блюдо из достаточно обширного меню посидеть-подождать минут двадцать на стульчике, после чего получить свой заказ прямо с пылу-с жару. Меню, разумеется, чисто японское, никаких гамбургеров и салатов «Оливье» нет и в помине, зато соба, мисо и карри всегда в ассортименте. Специально для меня в меню нашлись стейки из импортной говядины за достаточно умеренную по местным меркам цену около 800 йен. Заведения этой сети разбросаны по всему городу в самых неожиданных местах, и, похоже, пользуются непреходящей популярностью у тех, кто предпочитает горячую пищу магазинным бенто.

Ну и, конечно же, невозможно было прожить на Окинаве столько времени, и не уделить внимания всевозможным раменным, идзакаям и прочим подобным заведениям. Моё знакомство с японским общепитом началось с небольшой раменной близ побережья. Заведение оказалось более, чем традиционное: с ароматическими палочками и горками соли у входа, и довольно скромное, однако порции рамена оказались большие, а цена в 550 йен за порцию с кусочками жареной свинины — вполне приемлемой. Однако прежде, чем отправляться в заведения с традиционной японской кухней, особенно в такие, куда иностранцы забредают лишь случайно, стоит как следует потренироваться во владении палочками, а заодно и японским языком. Потому что, во-первых, сначала придётся сделать заказ. А сделать его будет непросто, поскольку в небольших заведениях, куда иностранцы забредают раз в год, и то случайно, меню пишут на японском. И хорошо ещё, если хираганой, потому что кандзи, которыми записывают названия японской еды, в учебниках нижнего и среднего уровня не найти, и даже самое обычное «якитори», записанное иероглифами, выглядит устрашающе. Во-вторых, в качестве столовых приборов Вам почти наверняка предложат традиционные палочки, привычные же вилки и ложки обычно лежат где-нибудь в дальнем ящике и выдаются по требованию посетителя — если, конечно, посетитель сможет это требование хоть как-то изложить на японском языке. Хотя на самом деле есть палочками не так уж и сложно, лично у меня сложности возникли лишь единственный раз, когда к порции окинава-собы вместо обычных одноразовых палочек из дерева выдали многоразовые пластиковые, из которых хитрая японская лапша ускользала, несмотря на все мои старания. А ещё в любой небольшой раменной завсегда найдётся уголок с полусотней томов всяческой манги, чтением которой развлекают себя посетители в ожидании заказа. Я, правда, чтению манги предпочитал разглядывание постеров с анонсами всяческих «фэста» (фестивалей), «мацури» (традиционных праздненств) и просто «ибэнто» (к этой обширной группе причислялись все прочие мероприятия, от выставки-продажи жуков-носорогов до концерта AKB48).

«Steak House 88»

Правда, раменом и собой я не увлекался. Жара, стоящая на Окинаве летом, не располагает к поеданию калорийной лапшу, сверенной в жирном бульоне. Так что, по большей части, я обедал в ресторанчике сети «SteakHouse 88», благо, он располагался всего в двух минутах ходьбы от дома. Несмотря на внушительных размеров табличку, уведомляющую, что этот ресторан одобрен для посещения военнослужащими США, за всё время пребывания я был, пожалуй, единственным иностранцем в этом заведении: днём там обедали рабочие, легко узнаваемые по комбинезонам, и клерки из ближайших офисов, по вечерам же подтягивались любители посидеть за кружкой пива со свежезажаренным стейком. Как нетрудно догадаться по названию, специализировалось заведение на блюдах из мяса, что как нельзя более соответствовало моим кулинарным предпочтениям. Место оказалось весьма популярным, не в последнюю очередь из-за очень низких по окинавским меркам цен: суп-пюре с грибами на первое и жареное филе курицы или свиная котлета с рисом и стаканом чая или колы обходились в скромные 650 йен против обычных 900-1000 в других ресторанах, так что по вечерам, бывало, образовывалась целая очередь. По такому случаю перед входом выставлялся специальный пюпитр с журналом, в который предлагалось записаться всякому желающему отужинать в ресторане. Записавшись же, оставалось лишь дожидаться, когда подойдёт очередь и официантка назовёт твоё имя.

Ссылка на вторую часть статьи.