Guskou Budori no Denki (2012)

«Жизнь Гуско Будори» — не для всех. Фанаты этой категории аниме, услышав что-то плохое про предмет обсуждения любят снисходительно морщиться и говорить: «ты просто не готов смотреть что-то, кроме примитивного сёнена и гаремника». Они собираются в кружки по интересам, оккупируют опустевшие форумы и нити имиджборд, а в жизни встречаются за «партией в маджонг или сёги и кружечкой матэ», чтобы передвигая фишки обсудить творчество раннего Осаму Тэдзука да поругать ненавистного Поливанова, благо словарный запас в неполные сто кандзи позволяет это делать авторитетно и аргументировано…
Для большинства такие изощрения — просто бессильная попытка возродить остроту первых впечатлений от знакомства с аниме, новизну которых воссоздать невозможно в принципе, как и любые первые вкусовые ощущения. Искать смыслы в «Жизнеописании Гуско Будори» (2012) — такое же тщетное занятие, как попытка вдохнуть хоть немного, хоть чуть-чуть удовольствия в просмотр нудного, полуторачасового бессмысленного фильма, полного слепых заимствований и начисто лишенного собственной атмосферы и запоминающихся образов.
Я очень хотел полюбить «Будори», но к середине фильма вынужден был неохотно признать: под фасадом псевдоэлитизма где «необрезанный Ганс Христиан Андерсен встречает Люиса Кэррола и вместе с Кафкой они идут к Антонию Погорельскому пить сакэ» (с) спрятана на редкость неудачная экранизация непогрешимого японского классика, которая стала «самым (коммерчески) успешным фильмом 2012 года в Японии» исключительно благодаря дешевым приемам, позволившим заманить в кино массового зрителя. Зевота и скука — нормальная реакция на этот фильм. А если перед просмотром прочитать одноименную повесть, по которой было снято аниме, к зевоте и скуке прибавиться раздражение.
Обо всем по порядку? Поехали.

Необходимые пояснения

«Гуско Будори» — вторая экранизация произведения японского писателя Кэндзи Миядзава на счету режиссера-ветерана Гисабуро Сугии. В 1982 году он при поддержке японского министерства образования снял аниме «Ночь на галактической железной дороге». Аниме получило относительно широкое распространение и до сих пор пользуется заслуженным уважением: по сути это дословная экранизация одного из лучших произведений про смерть и возрождение, наполненная глубоким символизмом. Гисабуро Сугии никак не менял сюжет оригинала и скрупулезно перенес его в другой формат, добавив только собственный фирменный стиль в виде длинных… непереносимо… длинных… затянутых… пауз….

Прочесть «Ночь» намного быстрее, чем посмотреть (Миядзава предпочитал короткую форму), а уж как чешутся руки открыть программу монтажа и выбросить из фильма все сцены, где показаны только молчащие лица персонажей, глядящие куда-то вдаль и вглубь. Несмотря на этот серьезный недостаток, «Галактическую дорогу» смотреть интересно и сегодня: череда странных образов и меланхолический настрой создают соответствующую атмосферу.
Что касается «Гуско Будори», то нужно страдать глубокой формой апофении, чтобы безропотно высидеть все сто восемь минут фильма и получить от них удовольствие. Клинический СПГС — единственный способ пережить череду картинок, которые вываливает на зрителя Гисабуро Сугии. А все потому, что для понимания сюжета оригинальной повести про Будори нужно не анаэробное дыхание и практика глубокой медитации с созерцанием сада ковров, а банальная эрудиция и знание сухих фактов…
Для того чтобы лучше всего прочувствовать «творческий метод» Кэндзи Миядзава достаточно познакомиться с его биографией. При жизни опубликовавший всего пару произведений, Кэндзи был известен современникам как идеалист-бессребреник и смелый экспериментатор в сельском хозяйстве. Прославился автор посмертно и сейчас имя Миядзава известно каждому японцу, а его стихотворение «Устоять перед дождем» стало одним из символов Японии.
Местом действия почти всех произведений Кэндзи (в том числе «Жизни Будори») является местность под названием Ихатово. Такой топоним-неологизм писатель придумал для своей родной префектуры Иватэ. Расположенная на севере, префектура известна снегопадами и летними заморозками, которые часто приводят к неурожаю. Кэндзи был влюблен в Иватэ: в его рассказах, зачастую сюрреалистичных и наполненных мистикой, воспевается, прежде всего, природа северной Японии — смена сезонов, изобилие растений и животных, прекрасные горные кручи (автор был вообще неравнодушен к минералам). Персонажи коротких сказок встречаются с лесными духами, призраками и попадают в совершенно невероятные ситуации. Как и для большинства японцев, для Кэндзи природа одухотворена и обладает отнюдь не безобидным нравом.
На фоне других произведений Кэндзи Миядзава «Жизнь Гуско Будори» выделяется именно полным отсутствием неочевидных символов и скрытых посланий. Это простая история о жизни человека, его учебе и работе. Буддийская мораль и тема самопожертвования в ней лежит на поверхности и не требует углубленного поиска. Как и любая сказка или притча, «Гуско Будори» минималистичен и лишен избыточных описаний. Причина, по которой произведение выглядит «загадочно» для современного читателя заключается в том, что оно очень тесно привязано к месту и времени (чего не скажешь о других рассказах Кэндзи).

«Жизнь Гуско Будори»: анализ сюжета

Повесть впервые была опубликована в 1933 году, когда после банковского краха экономика молодой индустриальной Японии вступила в черную полосу, которая спустя 5 лет приведет страну к расцвету национализма и губительной колониальной войне в Китае. Безработица и экономический кризис усугубились экологической катастрофой. Вот как описывает те годы Юкио Мисима в своей знаменитой книге «Несущие кони»:
«В следующем году случился страшный неурожай в районе Тохоку и на Хоккайдо, люди продавали все, что можно продать, — дома, землю; семьи жили в тесных конюшнях, в пищу шли корни трав, желуди.
Появились наклеенные объявления: «Проконсультируем, если вы хотите продать девушку», нередко можно было видеть, как в слезах прощаются отправляющийся на службу солдат и младшая сестра, которую продали в публичный дом».
Условия, в которых жили персонажи сказки были понятны в 1933 году любому японцу. Экранизация не только не дает современному зрителю комментариев и исторической справки, но и искажает суть произведения-оригинала. Примеры?
Фильм начинается с того самого печально известного неурожая. Семья мальчика Гуско Будори, до того вполне счастливая и обеспеченная, остается без средств к существованию. Первые двадцать минут фильма вполне адекватно показывают стихийное бедствие (хотя полностью игнорируют социально-экономическое), голод и разорение семейства Будори. После смерти родителей любимую сестру главного героя похищает незнакомец, а дом оставшегося в одиночестве Будори захватывает предприимчивый делец:
— С меня хватит. Я возвращаюсь домой.
— Домой говоришь? А где это твой дом? Он же не твой, это моя шелкомотальня. И сам дом, и лес вокруг него — все это я купил.
Работа на шелкопмотальне построена откровенно комически и является своеобразной аллегорией на кризис перепроизводства: гусеницы успевают превратиться в бабочек и улететь, а экологии наносится серьезный вред — «лес был так разорен, словно здесь бушевал пожар». Как это показано в аниме? Через странный сон изголодавшегося Гуско.

Единственный контакт, который Сугии Гисабуро нащупал со зрителем — через дословный пересказ сложного символизма произведения-оригинала. Но проблема в том, что никаких сюрреалистичных непонятных образов в «Жизнеописании» нет и в помине!
Пришлось добавлять.

Впрочем, шелкопрядильня худо-бедно передает посыл оригинала (хотя в ее форме подачи самостоятельного смысла нет), намного хуже вышел эпизод с Болотным полем, куда Будори попадает после закрытия производства. Оставшись без работы он за еду вынужден впрягаться батраком на плантации крупного собственника. Отношения Будори и фермера Рыжебородого в повести лишены всякой теплоты и нисколько не напоминают отца и сына, как это показано в аниме. Будори становится обычным арендатором, вынужденным работать на чужом клочке земли за гроши. Единственная причина по которой Рыжебородый отдал способному работнику книги сына — сам в них он разобраться был не в состоянии (что не мешает ему присвоить все результаты труда Будори).
«Вылить керосин на поле риса», — тоже вовсе не нелепая метафора: поля, озера и реки Японии в начале ХХ века нередко наполнялись всей таблицей Менделеева. Экономический волюнтаризм и слепая вера в прогресс и индустрию приводили к настоящим катастрофам.

Оба эпизода — шелкопрядильня и болотное поле — в рассказе призваны показать пагубность ведения хозяйства без знаний, необходимость изучать природу и понимать ее. После того, как Рыжебородый разоряет и распродает свое хозяйство, снова оставшийся без работы Будори вынужден ехать в город. Благодаря счастливому случаю, он попадает на лекцию известного профессора Кубо и по его рекомендации становится ученым-вулканологом. Повзрослевший Будори помогает построить приливные электростанции, обеспечить город энергией и ценой своей жизни проводит смелый эксперимент, в результате которого навсегда решает проблему голода в родных краях.

Со стороны может показаться, что я несправедлив к фильму Сугии Гисабуро и слишком переживаю из-за отличий от оригинала, но проблема в том, что если при просмотре полностью абстрагироваться от текста рассказа, то логика повествования рушится окончательно.
Первичный Ихатово образца 1933 года: депрессивный регион Японии 30-х годов, где красота горных пейзажей и невозмутимость природы резко контрастирует с нищетой, голодом и безысходностью. Перед его жителями стоят простые и понятные проблемы — модернизация сельского хозяйства, электрификация, борьба с голодом. В нем нет ничего общего с мегаполисом из аниме, нет никакого паропанка и жюльверновской романтики. Единственный «мини-дирижабль» в рассказе принадлежит профессору Кубо и призван подчеркнуть необычность эксцентричного ученого.
Изменив облик города Ихатово, создатели аниме полностью выбили почву из-под колеи повествования и обесценили мотивацию персонажей. Почему антропоморфные коты смогли построить мегаполисы с огромными дирижаблями, но по-прежнему интересуются получением электричества из приливных электростанций и не могут накормить живущих в округе селян? Три мира, показанных в фильме: родная деревня Будори, Болотное поле и город с университетом вулканологов существуют отдельно друг от друга и не желают складываться в общую картину. Это три разных фильма, каждый из которых потенциально превосходен. Центральная проблема «Гуско Будори» не в том, что он является неточной экранизацией книги. Проблема в том, что он в принципе не пытается быть самостоятельным произведением и пересказать историю средствами аниме.

Самый значительный вклад Гисабуро — сны Будори, изобилующие отсутствующими в оригинале образами, никак не стыкующимися с основным сюжетом. Особое место в них занимает таинственный похититель маленькой Нэли, сестры Будори. Погоня за похитителем — очевидная отсылка к биографии Кэндзи Миядзава. Любимая сестра писателя умерла от туберкулеза и он тяжело переживал ее смерть, перенося часть печали и депрессии во многие свои стихи и рассказы. Да вот только в сюжете, где центральное место занимает кризис, экология и самопожертвование во имя общего блага она ничего не привносит. Почему именно похититель подводит Будори к мысли о том, чтобы отдать свою жизнь ради Ихатово?
Единственное внятное объяснение для вкраплений мистический снов и расширенной роли педофила-похитителя — из них получилась отличная нарезка для трейлера и рекламной продукции. На лицо грубый обман зрителя: он ждет от картины яркого приключения в стиле «Ходячего замка Хаула», а получает непонятную притчу о сельском хозяйстве и вулканологии.

Техническая составляющая

Самое обидное, что новая экранизация — потрясающе, завораживающе красивое аниме. Яркая и сочная картинка стремится к безупречности (не считая инородных вкраплений дешевых 3д-моделей), каждый листочек на дереве, каждая деталь архитектурных излишеств или сельского пейзажа прорисована до мелочей. Но смысла в этой технически превосходной поделке не больше, чем в картинках из супермаркета IKEA, которые призваны украсить гостиничные номера.
Визуально и технически новый фильм можно описать тремя словами: стиль превыше содержания. Чтобы завлечь зрителя в кинотеатр Гисабуро не только снова превратил персонажей в кошек (никаких котиков в книгах Кэндзи Миядзава нет), но и активно практиковал при работе инкантацию: «муза Хаяо Миядзаки, приди!». Так активно, что при просмотре хочется ответить — демон плагиата, дух «Ходячего замка» и «Унесенных призраками» прогони! Сходств настолько много, что перечислять и разбирать их подробно нет никакого смысла: здесь и сцена в поезде с призраками, и механизированные паропанк города с летающими дирижаблями из «Лапуты», и загадочный кот-похититель в синем плаще.

Один обзорщик на довольно известном сайте даже умудрился вывести из происходящего на экране пиршества плагиата и копирования интересные выводы:

«Ихатово — удивительная страна: кошачий стимпанк с паровозами и дирижаблями местами напоминает светлое будущее, каким его описывали Александр Беляев (современник Миядзавы, по странному совпадению тоже много лет болевший туберкулезным плевритом), Иван Ефремов и ранние братья Стругацкие: это звезда КЭЦ, ну или мир Полудня, где, с одной стороны, еще совершаются удивительные научные открытия, а с другой, находятся альтруисты, готовые пожертвовать собой ради всеобщего счастья».
 
По «странному стечению обстоятельств» в творчестве Кэндзи Миядзава слово «дирижабль» встречается 10 раз, все — в произведении «Жизнь Гуско Будори» размером восемь страниц формата А4. Дирижабля там ровно два: мини-дирижабль профессора Кубо и дирижабль Гуско, на котором он проводит опыты. Повышенный интерес к поездам у Кэндзи был потому, что поезд — чуть ли не единственное достижение высоких технологий, доступное в Ихатово, «где совершаются удивительные научные открытия». А уж чтобы провести параллели между коммунистическими утопиями и нищей японской провинцией, страдающей от холодов и безработицы…
Конечно, виноват в оплошности не рецензент, а режиссер (хотя если берешься судить об оригинале, хоть удосужься прочитать те самые восемь страниц). Никакого паропанка, светлого будущего, котиков и кавая в творчестве Кэндзи, конечно же, нет. Просто все это проверенные элементы заманить зрителя в кино и собрать на экранизации два миллиона долларов — даром что «новшества» полностью убивают смысл оригинала и не предлагают ничего взамен.

Печальные выводы

Существует незаслуженно забытая великолепная короткометражка «Весна и хаос» 1996 года, которую сняли к 100-летию от рождения Кэндзи Миядзава. На мой взгляд, это идеальная экранизация творчества замечательного автора: лаконичная, насыщенная, со стройным стержневым сюжетом и отсылками к ярким образам мистических рассказов. Есть там и тема самопожертвования ради людей, и тяжелая изнурительная работа на полях, и линия исчезнувшей сестры, которая за 2 минуты вызывает больше эмоций, чем бесконечные проговаривания Нэли «братик, кушать хочу, ох как хочу». А уж финальный монолог главного героя про «Коперника нового века» — один из лучших в истории аниме.
В «Весне и хаосе» показано то Ихатово, которое Кэндзи Миядзава знал и любил, и ради которого он добровольно принес себя в жертву. Ихатово в фильме Сугии Гисабуро — пряничный домик с котиками, которые летают на грубо отрендеренных CG-вертолетах. Самопожертвование Будори и трагедия его семьи выглядит в нем не менее странно, чем брутальное харакири в рамках двухчасового выпуска Disney Afternoon. Преимущество Сугии над аниматорами Диснея — отаку всегда будут искать скрытый смысл в любой нелепой пошлости.
Принесите мне сладкого снега.
Может быть, я поем его и забуду свое разочарование от «Гуско Будори».