After the Rain (1999)

Нет японского режиссера известнее, чем Акира Куросава. Едва ли не первый в мире восточный кинематографист, заслуживший признание европейцев, на Родине он и вовсе обрел статус живого бога. Тот самый Куросава — гениальный и… эксцентричный (в чем на своем горьком опыте убедилась телекомпания «Двадцатый век фокс», для которой сотрудничество с Куросава едва не стоило многомиллионного проекта «Тора! Тора! Тора!»).

Для того чтобы убедиться в величии этого маленького, невзрачного на вид человечка, достаточно посмотреть, какое влияние его работы оказали на развитие мирового кинематографа. Не будь на свете Куросава — мир мог бы не узнать имени Клинта Иствуда, спагетти-вестерны с участием которого были вдохновлены именно «Семью самураями» и «Телохранилителем». Да что там Иствуд, если даже Джордж Лукас — архитектор исполинской вселенной «Звездных войн» — черпал вдохновение в «Скрытой крепости»!

Но дар Куросава был куда глубже и разностороннее, и выходил далеко за рамки образа популяризатора жанр японской «исторической хроники» (Jidaigeki) на западе. Куросава был одним из тех немногих гениев, чьему таланту режиссера ни в чем не уступал дар сценариста, способного переложить на язык кинематографа любое, даже самое сложное и громоздкое произведение мировой литературы.

Свидетельства тому «Расёмон», поставленный по многогранному рассказу Рюноске Акутугава «В чаще», монументальный «Ран», снятый по мотивам «Короля Лира» Шекспира, японский взгляд на «Идиота» Достоевского… и экранизация повести Сюгоро Ямамото «После дождя», которая вышла на экраны спустя 11 лет после смерти Куросава.

Экранизировать один из последних сценариев мастера взялся Такаси Коидзуми — давний товарищ и коллега Куросава, который, занимая должность помощника режиссера, принимал участие в создании таких шедевров как «Ран» и «Кагемуса». Коидзуми пошел на рискованный шаг — ведь «После дождя» должен был стать его первым опытом в режиссерской работе. А сложный, фактурный сценарий Куросава никак нельзя назвать идеальным материалом для «пробы пера»…

Как и положено в «исторической хронике», герой «После дождя» — ронин по имени Ихэи Мисава — путешествует по Японии эпохи Эдо. Лишенный хозяина и должности одинокий воин в стране, вот уже три сотни лет не знавшей войн. Бесполезный, лишний человек, и при этом — единственный свободный человек в обществе, погрязшем в бесполезных обычаях и отживших свое ритуалах.

Кто же он, Ихэи Мисава? Мошенник, пройдоха или рассудительный и доброжелательный человек, не брезгующий помогать тем, кого презирают высокомерные самураи? Пожалуй, понемногу и того, и другого. Иначе как выжить в мире, где быть собой могут лишь ничтожные бродяги да высокородные господа, стоящие над любыми обычаями? Выжить и прокормить красавицу-жену, то ли по глупости, то ли по любви согласившуюся разделить с непутевым мужем все тяготы бесконечной дороги.

Завязка фильма застает вечного странника в небольшом трактире, где, укрывшись от непогоды, собралась самая разнообразная публика: крестьяне, ремесленники, торговцы, старики и блудницы… а теперь вот еще и ронин Ихэи Мисава с женой.

Заключенные в стенах гостинцы люди теряют терпение, им становится невыносимо общество друг друга, невыносим дождь, денно и нощно барабанящий в закрытые ставни. Кажется, нет конца буйству стихии… Желая привнести немного радости в это мрачное общество, Мисава отправляется на прогулку по окрестностям, надеясь заработать своим искусством владения мечом. Удивлению ронина нет предела, когда волею судьбы он оказывается приглашен ко двору удельного князя Сигэаки — известного чудака и оригинала, которого, похоже, не смущает мысль наперекор всем традициям и канонам принять на службу человека, лишенного высокого родства и связей.

Неужели, наконец, встретились два одиночества, и чудаковатый князь поладит с необычным бродягой?.. Фильм не дает ответа на этот вопрос, оставляя зрителя в раздумьях о том, что ждет героев в мире, который живет после дождя.

Неторопливый сюжет, влияние которого ощутимо в поздних «исторических хрониках» Ёдзи Ямада (трилогия, начатая фильмом «Сумрачный самурай»), построен вовсе не на поединках и интригах, как «Телохранитель», и не затрагивает вечные темы, воспетые Шекспиром и Данте. «После дождя» построен на чистых эмоциях и отношениях между людьми. Вместо длинных монологов и хитросплетений сюжета он предлагает зрителю новый взгляд на привычное самурайское общество. Это взгляд не обесчещенного изгоя, борца с несправедливостью или хитроумного преступника, но совершенно постороннего и чуждого обществу человека.

Ихэи Мисава — не просто «еще один ронин» с большой дороги, пропитанный всеми стереотипами жанра, но весьма оригинальный образ. Нелегкая задача исполнить роль добродушного мастера клинка была блестяще выполнена Акира Тэрао, которого за пятнадцать лет до «Дождя» прославил «Ран» (роль Итимондзи Таро). Пожалуй, Тэрао впервые удалось отойти от стандартов, заложенных в дздайкеги незабвенным Тосиро Мифунэ («Телохранитель»). В ситуациях, где герой Мифунэ был суров и сдержан, Ихэи Мисава умудряется быть нелепым и застенчивым, ничем не напоминающим воина или тем более самурая. В этом свете особенно сильное впечатление производит финал, в котором рассвирепевший Мисава расправляется с группой самураев, действуя со стремительностью медведя, в одно мгновенье превратившегося из флегматичного сладкоежки в разъяренного хищника.

Не подкачали и другие персонажи. Сын Сиро Мифунэ — старший сын знаменитого актера — отлично вошел в роль чудаковатого провинциального аристократа, старающегося быть справедливым, но при этом подверженного капризам и вспышкам гнева. А еще одна звезда с небосвода «Ран» – исполнившая в нем роль леди Суэ актриса Ёсико Миядзаки сыграла жену Мисава, спокойную и мудрую женщину, для которой должность и богатство мужа не значит ничего по сравнению с его душевным покоем.

Не ограничившись преемственностью с фильмами Куросава в выборе актеров, Коидзуми как можно тщательнее воспроизвел неторопливую манеру съемок, присущую его наставнику. Не зная дату выхода картины, сложно заподозрить, что «После дождя» был снят значительно позже, чем «Ран» или «Кагэмуся». Избежав соблазна «осовременить» классические режиссерские приемы, формирующие характерный почерк Куросава, Коидзуми удалось снять фильм, который уже на следующий день после премьеры можно было смело называть классическим. Единственная дань времени — монтаж. Девяносто одна минута — это не по-куросавовски мало, зато избавляет фильм от затянутости и провисаний сюжета, которые неизбежно должны были дать о себе знать в работе начинающего режиссера.

«После дождя» — редкий пример фильма практически без изъянов. Он вряд ли произведет впечатление на любителей динамичных боевиков, но ценители жанра дзидайгеки получат от просмотра подлинное удовольствие. Пожалуй, лучший памятник великому режиссеру и не менее великому сценаристу сложно и представить.