Вера моя в коммерческий японский кинематограф была серьезно подорвана с тех самых пор, как он стал цветным. Все, что не попадало в категорию авторского кино или разухабистого трэша, на поверку почему-то оказывалось редкостной лабудой. Как правило – лабудой с элементами трэша. Свет в оконце, однако, забрезжил, когда кто-то там среди верховных ками, ответственных за культурное наследие Ямато, решил, что пора завязывать с Годзиллой и маленькими мертвыми девочками, и возвращаться к истокам. То есть историческим боевикам.